Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты

Я же, глядя на него, заливалась слезами:

― Сейчас, мой хороший, сейчас… Чуть-чуть полежу, отдохну… минут пять…― я перевела дыхание,― и будем костёр разводить.

Мой найдёныш улыбнулся так солнечно, что защемило сердце. Укрытие оказалось просто волшебным. Внутри двойного ствола было сухо, и даже тепло: будто лесной домик с вогнутыми стенами и двумя высокими, но не широкими проходами. Ветер почти не задувал, ковёр из сухой листвы устилал всё пространство под деревом-гигантом, и под ногами валялись то ли семена, то ли плоды величиной с крупный каштан, только почти чёрного цвета и с маленьким хвостиком.

Я сгребла листья в несколько куч, насобирала хвороста, который был поблизости в избытке под огромной густой кроной этого «великана» и не промок, потом занялась костром. Огонь вспыхнул с первой попытки. Уже начало смеркаться, и дождь почти прекратился. Мы поужинали оставшейся рыбой, которая оказалась ещё вполне пригодной, конечно, большая часть досталась Мышонку. Даже удалось неплохо просушить мокрую насквозь одежду и обувь. Как же пригодилось сухое одеяло, предварительно упакованное в непромокаемый мешок и сухая рубаха!

Вскоре мальчик заснул прямо у меня на руках. Я уложила его, закутанного в одеяло, на мягкую подстилку из листьев и пошла за хворостом, пока совсем не стемнело. Колени подгибались, руки подрагивали и все мышцы, особенно не так давно зажившие, вопили от усталости. Такого напряжения, нервного и физического, как на этом болоте, я не испытывала никогда!

Обходя наше пристанище по окружности в поисках сухих веток, я заметила нору. Дыра под деревом была немаленькая. «Та-а-к! Нам только соседей и ночных визитёров не хватало,― раздражённо подумала я.― А может, она пустая и здесь никто не живёт?» В этот лаз я, конечно, не полезла и даже не стала в него заглядывать, просто обошла, но беспокойство не покинуло. «Крупный зверь там вряд ли может жить, а вот кто-то типа барсука или енота вполне,― прикидывала я размеры.― Будем надеяться, что огонь отпугнёт незваных гостей, а вот хвороста придётся набрать побольше».

Угомонилась я только тогда, когда совсем стемнело. Малыш сладко спал в куче листьев, причмокивая во сне. Топлива для костра я собрала много: должно было хватить до утра, а вот спать нельзя, за костром нужно следить, чтобы не погас. Положив рядом кинжал, я натянула вторую рубаху и штаны, благо всё уже почти высохло, и уселась у самого огня. Вот, наконец, можно и расслабиться. Внутри громадного ствола было тихо, тепло и очень уютно.

Под черепной коробкой раздался осторожный стук:

― Кто там?― зная ответ, спросила я.

Молчание… А потом, тихо шепчущее:

― Прости…

― Ну заходи уж… А вот раньше ты никогда не стучался!

Почти физически я ощутила, как открылась какая-то дверь внутри меня и мягкие осторожные шаги в области затылка. Если честно, то стало жутковато! Меня передёрнуло.

― Я сейчас же исчезну, если тебе страшно или неприятно,― мой внутренний голос был мягок и нежен до крайности.

― Нет, не надо. Оставайся…― я замялась.― И ты прости, я накричала на тебя. Не обижайся, хорошо? Я не хотела… Сорвалась просто…

― Хочешь, в библиотеке пообщаемся?― спросил он.

― А как же костёр? Я не могу совсем отключиться, и Мышонок спит, давай так, а?

― Как скажешь.

Повисла долгая пауза. Я заговорила первой:

― Нам нужно выяснить один вопрос, не возражаешь?

― Нет, но мне кажется, что не один и даже не два.

Я набрала больше воздуха и выдохнула то, что так сильно меня беспокоило:

― Я сумасшедшая? Только честно.

― Нет, конечно,― последовал чёткий ответ.

― Тогда как понимать, что я уже столько времени общаюсь сама с собой? Во мне как бы два человека и я никак не могу привыкнуть и принять то, что ты ― это я, а я ― это ты. Что со мной происходит?

― Успокойся…― его голос превратился во вкрадчивый и нежный шёпот.― С тобой всё в порядке, можешь мне верить, ведь я вижу изнутри.

― Ты уверен?

― Абсолютно.

Тёплая волна спокойствия, нежности и ласки родилась где-то у макушки и прокатилась по всему телу до самых пяток. Как будто лёгкий ветерок долетел с жарких солнечных берегов; оттуда, где радостно и спокойно, где носятся над волнами чайки и ходят под сверкающими парусами белоснежные яхты.

― Ладно… Раз так, то давай договоримся: ты не будешь без конца твердить, что ты ― это я, а я ― это ты. Мне легче и проще воспринимать тебя как что-то отдельное, пусть и живущее внутри. Ты ведь хотел быть самостоятельной личностью?

― Хотел…― сказал Мозговой тихо-тихо.

― Значит, будь! Живи у меня там внутри, ну где ты там живёшь, пользуйся, чем хочешь, если тебе что-то надо, но существуй сам по себе. Так не будет ехать крыша оттого, что постоянно кажется, будто страдаю раздвоением личности и не понимаю, это твои мысли или всё-таки мои, твоё решение или моё. Так легче, проще и, главное ― понятнее для меня. Ты согласен?

― Ты действительно этого хочешь?