Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты

― Целый день хотел это с-с-сделать…― и он нежно лизнул меня в шею.― У меня тож-ж-же очень с-с-странное отнош-ш-шение к тебе, Кари… И я тож-ж-е ничего не понимаю… Открою тебе с-с-секрет…

― Опять священная тайна ангалинов?

― Нет, никакая не с-с-вящ-щ-щенная тайна. Это мой с-с-секрет, личный…

― Тогда другое дело, очень интересно…

Он продолжал говорить мне почти в ухо, не глядя в глаза:

― Я с с-с-самого детс-с-ства хотел быть… человеком. Мои с-с-сверстники мечтали стать героями, великими охотниками, защ-щ-щитниками рода или сос-с-стоять в С-с-совете Ангалина Рекса. А братья, так вс-с-се как один, лелеют тайную надежду, что когда-нибудь отец выберет кого-то из них. Меня же вс-сё это никогда, ос-с-собенно, не привлекало. Меня вс-с-сегда интерес-с-совали люди. Отец давно з-заметил эту мою с-с-странность, и поэтому с ранней юнос-с-сти начал привлекать ко всем делам с-с-связанным с людьми, обучать, объяснять… Так что я, ес-сли мож-ж-жно так сказ-з-зать, человечнее других ангалинов. Ты первая, кому я это рассказал… с-с-сам…

Его слова оказались очень приятным откровением. Я поделилась своими тайнами, и Макс не оказался в долгу, тоже раскрыл свой секрет. Значит, доверяет… И я ему верю.

― Прос-с-сти… Я буду с-с-стараться не з-з-злиться так… Хорош-ш-шо?

― Хорошо. Кто-то про ванну говорил или ты забыл?

Он ослабил хватку:

― Ты первая…

― Так вода будет не совсем чистой…

― Я хочу пахнуть тобой…

Осталось только развести руками. Пока я плескалась, Макс разжёг камин и даже подсвечники на стене, а потом приполз ко мне, никакой задвижки в туалетной комнате не было.

― Ты не мог бы подождать за дверью, я сейчас вылезу.

― Почему? Стесняеш-ш-шься?― зелёные глазищи были хитрые-прехитрые, и улыбка на клыкастой пасти очень походила на похотливую.

― Да, стесняюсь. Ты всё-таки мальчик… Подай лучше полотенце и отвернись хотя бы…

Он выполнил мою просьбу и, хмыкнув, закрыл глаза:

― Я не подглядываю, вылезай.

Я обернулась мягкой тканью и пошлёпала в комнату допивать чай. Купался он долго. Хотелось набраться наглости и пойти посмотреть, чем он там занимается столько времени, но я решила не рисковать, мало ли что, после таких откровений…

Лёжа на кровати, я закрыла глаза. Мозговой сидел за столом и что-то писал.

― Мемуары строчишь?

― Кари, девочка моя! Наконец-то ты ко мне заглянула!― профессор вскочил и кинулся обниматься.― Ну хоть бы рубашку, какую одела, что ли…

― Ой, прости… я… вот балда!― оказывается, я как была в полотенце, так в библиотеку и заявилась.― Может схожу накину что-нибудь…

― Ну уж нет! А то опять пропадёшь! Я уж как-нибудь твой полуголый вид переживу.

Мы дружно расхохотались. Он уселся на кушетку, а я забралась с ногами к нему под бок и уткнулась носом в бархатный халат:

― Я соскучилась…

― Я тоже…

― Макс достаёт своими психами… Мозг, что происходит?

― Ты о чём, дорогая?

― Ну я же вижу… Между мной и Максом что-то происходит… Искры летят в буквальном смысле…

― А ты не поняла до сих пор?

― Страшно подумать…

― Любовь…

― Даже язык не поворачивается повторить…

― Почему?― он обнял меня и прижал к себе.

― Ну как почему, Мозг?! Он же ангалин! Ящер! Рептилия!

― И что?

― Как что?!

― Кари, успокойся, всё нормально…― голос профессора был так спокоен и нежен, что возмущаться расхотелось.

― Вот что тут нормального, объясни?! Я ничего нормального не вижу!

― Вы разные только физически, а в остальном… просто мужчина и просто женщина, которых влечёт друг к другу. Только вы оба пока напуганы своими чувствами, не принимаете их… разумом, пытаетесь отрицать, хотя глубоко, внутри себя, уже все знаете…

― Так что… Мне надо замуж за него выходить?!

Профессор взорвался хохотом. «Нет… Ну что такого я сказала?!»

― Кари! Я с тобой рискую получить диагноз смехоистерик первой степени!― он смеялся, смахивая слёзы.― Зачем сразу замуж?! Хотя…― он всё никак не мог успокоиться,― это неплохая идея, принц всё-таки…

Я насупилась, плотнее закуталась в полотенце и отвернулась. Вскоре профессор отсмеялся и полез в знакомый шкафчик.

― Сегодня у меня есть вино, красное. Так и быть, налью тебе бокальчик.

― Сам пей своё вино…

― Так… Не капризничай. Ты ведёшь себя сейчас, как Макс, только ему простительно, а тебе нет. Пей! Тебе нужно…― и протянул хрустальный бокал.

Я выпила залпом, почти не чувствуя вкуса. Мозг налил второй:

― Этот выпей медленно,― тон не терпел возражений.

Вскоре мне полегчало: внутреннее напряжение спало, и где-то в груди расслабилась, натянутая прежде, пружина. Я выдохнула.

― Ну как? Легче?

― Да, спасибо. Ты, как всегда, умеешь успокоить… И что теперь делать? Как себя вести с ним? А если Макс приставать начнёт, ну в физическом смысле?..

― Не начнёт. Он же не идиот и не извращенец. Он прекрасно знает, что физиологически вы несовместимы. А эти обнимашки, искры, поцелуйчики…― и профессор махнул рукой, лукаво улыбаясь,― да на здоровье! Надо же, хоть немного, давать выход чувствам и эмоциям. Я вот тоже обнимаю тебя и целую, но это почему-то никакого возмущения у тебя не вызывает…

― Ну ты… Ты ― это ты.

― А вот почему?

Я совсем не знала, что ответить. Не думала, как-то в таком ракурсе…