Для вкуса добавить "карри", или Запах Вселенной

Приподняв одеяло, я еще раз осмотрела «новорождённого». Широкая грудь, руки и ноги уже начали покрываться тёмной растительностью, как у взрослого мужчины, да и ниже пояса всё было в полном порядке. Я повела пальцем по его лбу, уже хорошо заметным широким бровям и коротенькому «ежику» волос на голове. «Какой же красавец-мачо у нас получается… Дайк с Кареллом умрут от зависти! ―вспомнив близких друзей, я вздрогнула, как током ударило. ―Превращение ― это полное перерождение и регенерация всех органов и тканей, они практически формируются заново на основе генетической памяти клеток! Значит, если в теле имеются какие-либо приобретённые повреждения от них можно избавиться, пройдя полный курс, так сказать! Вот зачем бочка выдавала сразу две ампулы! ―я чуть не завопила от сделанного открытия и, чтобы не потревожить спящего друга, выскочила в лабиринт проходов. ―Одна ампула на первое превращение, другая на второе! Пройдя цикл человек-ангалин-человек, Дайк сможет избавиться от тяжких увечий, а Карелл от этого жуткого шрама на лице. Ведь они получат своё, но уже полностью обновлённое тело! Вот это да! Вот это да! Чем дальше, тем круче!»

Как только ангалины разобрались с колодцем, вычистили и вымыли его, Рекс отправил Слая на дальние острова с радостной вестью о состоявшемся превращении, ну а я до вечера успела переделать кучу дел. Написала короткое письмо в Латрас и выпустила летуна. Ромео покружил какое-то время над островом, потом стремительно набрал высоту и исчез в облаках. После мы с Ассом разобрали гниющую кучу, оставшуюся от Макса. Я выбрала несколько самых крупных чешуек, парочку клыков и когтей на память, вымыла их и завернула в чистую тряпку, остальное выбросили в море. Потом накипятила воды и сварила свежий рыбный бульон ― друг проснётся жутко голодным.

И вот когда я уже сидела и рассматривала одну из сохранённых роговых пластин, что изнутри, как венами, была пронизана неким биологическим оптоволокном, Макс застонал и повернул голову. Его глаза остались зелёными, почти такими же, как и были ― два изумруда на потрясающе красивом мужском лице с уже проступившей тёмной щетиной на щеках. Слёзы брызнули сами собой. Я подползла к его лежанке, шумно хлюпая носом. Он очень внимательно смотрел на меня, лежа без всякого движения, а потом сглотнул и, запинаясь, спросил:

― Н-н-у как? У нас-с-с… пол-л-училось?

От слёз и смеха говорить я не могла, только кивать. Но когда удалось взять себя в руки, наклонилась к самому его лицу и, глядя в малахит любимых глаз, прошептала:

― Так вот вы какие, Великие анги… Удивительные… Мой лягушонок сбросил кожу и стал прекрасным принцем… И это не сказка ― это ваша жизнь!

Глава 14. Латрас

Слегка пошатываясь, Дайк топал на конюшню. Ему так хотелось ещё поспать, но Берк совершенно замучил пьяным храпом. Нянь остановился у наполненной до краёв бочки и застыл на несколько минут: «И с чего они с Кареллом так набрались?! Наверно, снова Кари делили…» Он хмыкнул, стянул рубаху и сунул голову в прохладную воду.

После освежающих утренних процедур Дайк оделся, зачерпнул ведром из бочки и откинул засов. Когда он сделал всё необходимое по уходу за Рыжим и Моцартом, настала очередь серой кобылки. Погладив Тучку по шее и бокам, Дайк напрягся, а проведя ладонью по светлому брюху, замер.

― Та-а-ак… ―протянул он, поглаживая упругое, тёплое, пахнущее луговыми травами тело. Потом приложил ухо к крутому боку и закрыл глаза: ―Похоже, у нас ожидается прибавление…

Дайк перегнулся через невысокий барьерчик и потрепал статного «мышастого» жеребца по роскошной гриве:

― А ты молодец, Моцарт! Не оставил Тучкины заигрывания без внимания! Вот Кари обрадуется!

Он ещё не закончил разговоры со своими подопечными, как снаружи послышались чьи-то быстрые шаги и стук в дверь городского дома. Прибежал один из внуков кузнеца Малахана, восьмилетний Латиан, которому Дайк когда-то помог появиться на свет.

― Лати?! Что случилось?! ―выкрикнул Дайк, махнув мальчику, и тот стремглав бросился через двор к конюшне.

― Фаэдр Дайкаран! Скорей! Скорей! Фаэдр Балмаар меня послал! Там письмо! Летун появился! ―мальчишка ещё задыхался от быстрого бега.

― Ромео?! ―Дайк схватил Лати поперёк, прижав к бедру будто куклу, и побежал к центральной улице.

Фаэдр Балмаар сидел на чердаке и таращился на вновь воссоединившееся и счастливое семейство. Задняя лапка самца была обмотана плотным клочком сероватой бумаги и перевязана кожаной бечёвкой. Гремя сапогами по крутой лестнице, в жилище летунов взобрался Дайк. Он пытался унять волнение и дрожь, да только не выходило. Дайк упал на колени рядом с городским главой.

― Вот я как чувствовал… ―натужно прохрипел фаэдр Балмаар. ―Проснулся ещё до рассвета. Думал всё… вставать, не вставать… А потом, будто кольнуло что-то… Решил, поднимусь на чердак, повожусь с ними, а то за делами всё некогда посидеть, послушать, как странно они верещат, будто разговаривают… А тут он!