Длинная тень

Подошли Криспиан и Фрэнсис, которые ходили смотреть лошадей. Они были близкими друзьями и кузенами и проделали длинный путь вместе с армией Монка, чтобы вернуть королю Чарльзу его корону, но были абсолютно не похожи друг на друга. Криспиан, невысокий и плотный, еще раздобрел, с тех пор как стал сам себе хозяином и освободился от неодобрительной опеки отца. Он ел и пил без меры, а выпить очень любил. Его поместье располагалось на границе с Шотландией, на пересечении торговых путей, и поэтому в Нортумберленде найти хорошее вино было легче, чем где-нибудь южнее. Такие привычки не улучшили его внешность: волосы выпадали, тонкие черты лица, доставшиеся ему от матери, исчезли под слоем жира, от обильных возлияний лицо все больше краснело, а голубые глаза день ото дня становились все более водянистыми.

Фрэнк же был худым, смуглым, стройным и крепким, как орех. В Тодс Ноу он вел спартанский образ жизни, сам управляя своим поместьем и приглядывая еще и за Эмблхоупом, доставшимся Ральфу в наследство от первой жены. Его тонкие ноги были слегка искривлены от частой верховой езды, лицо, обветренное, смуглое, с высокими скулами, избороздили мелкие морщинки, но оно оставалось приятным и веселым. Его украшали очень голубые глаза, а темные кудрявые волосы только начали покрываться серебром.

Братья подошли вместе, и Криспиан, крепкой рукой обнимая Фрэнка за плечи, сказал:

– Черт побери! Мне нравится этот конь. Он должен носить тебя весь день и вернуться с высоко поднятой головой. И мне по душе йомен, который его оседлал. Я люблю таких ребят, в них столько задора!

– Если он будет продолжать принимать выпивку от своих почитателей, – заметил Фрэнк, – то выпадет из седла раньше, чем попадет на старт. Этот парень слишком тяжел для быстрой езды, его ноги похожи на дубы.

Фрэнк перехватил взгляд Аннунсиаты и улыбнулся, слегка поклонившись ей.

– Он очень вынослив, это я гарантирую, но не сможет развить скорость, а скачки устроены для легких и быстрых лошадей, – терпеливо пояснила Аннунсиата.

Криспиан тут же поправился:

– Я же не говорил, что он станет победителем. Я просто сказал, что мне он очень нравится. Ну, ладно, леди! Вам удобно? Скоро выведут лошадей для парада. Фэн и Нэн, подвиньтесь-ка, чтобы мы с Фрэнком могли сесть рядом с графиней.

Девушки беспрекословно подчинились, но Фрэнк вытянул руку и галантно сказал:

– Ни в косм случае, Крисп, мы не должны причинять дамам такого беспокойства. Кузина Фэнни, пожалуйста, сядьте на место. Мы великолепно разместимся у ног дам и будем развлекать их.

Криспиан озабочено огляделся:

– Черт побери, Фрэнк! Если я сяду, то уже никогда не подымусь. Фэн не возражает, чтобы немного потесниться, не так ли, Фэн?

Но Фрэнк не позволил ей этого сделать и, улыбаясь, решительно устроился у ног Фрэнсис, тем самым не давая ей возможности подчиниться брату. Крисп со стонами и руганью с трудом пристроил свое грузное тело между Сабиной и Анной, тяжело вздыхая, но без обиды, потому что Фрэнк все всегда делал правильно. Аннунсиата удивленно переглянулась с Кловисом, заметив при этом, как залилась краской Фрэнсис, когда у ее ног расположился Фрэнк. Лицо девушки осветилось радостной улыбкой, которая значила нечто большее, чем благодарность за ту маленькую услугу, которую он ей оказал. Фрэнк поднял глаза на Фрэнсис, и Аннунсиата подумала, что вряд ли он понимает, как относится к нему кузина. Бедной Фэн было уже двадцать четыре, ей давно пора замуж, но ее отец был очень болен, а Криспиан – слишком ленив, чтобы искать партию для сестры. Кроме того, четыре года назад, после смерти матери, она осталась за старшую, на ней лежали все заботы по хозяйству, и Криспиан, вероятно, решил, что ей уже никогда не выйти замуж. Анна, полная противоположность Фэн, была мягкой, аппетитно пухленькой, простой девушкой, охотно со всеми соглашавшейся. И хотя ей уже исполнился двадцать один год и, по мнению Криспиана, замужество ей тоже не грозило, она была вполне счастлива, посвятив себя брату и сестре и не особенно интересуясь тем, что происходит вне стен дома. Кловис, уловив направление взгляда Аннунсиаты, тихонько извинился перед ней и направился к Анне, чтобы немного развлечь ее. Аннунсиата мысленно поаплодировала ему за этот акт милосердия, несмотря на то, что сама осталась без компании.

Брен и Ферн, с визгом и лаем шныряя под ногами собравшихся, пролезли к Аннунсиате и ткнулись в ее руки, а успокоившись, примостились у ее ног, занимая очень много места. Следом за ними пришел Ральф.

– Дорогой, забери собак, – жестко сказала Аннунсиата, и Ральф, взяв их за ошейники, вывел из павильона.

– Можно мне присесть? – спросил он нетерпеливо. – Скоро начнется состязание.

Участники первого заезда подъехали, чтобы засвидетельствовать почтение графине и остальным членам семейства и дать им возможность полюбоваться лошадьми. На поле заключались пари, и все, даже слуги, хотели поставить хотя бы на одного скакуна.