Длинная тень греха

Но может он на ее счет ошибается? Может, впервые ошибается, а? Ведь то, что удалось ему заснять на пленку только что, может стать взрывом, бешеным прорывом это может стать, вот. И он, наконец-то, освободится от Галкиного гнета.

Не то, чтобы его это тяготило, но клетка она клеткой и останется, даже если будет из чистого золота. Десять лет — это срок даже для него…

— Вот здесь подпишитесь, пожалуйста, — промямлила девица, глядя на него внимательно и строго. — Вам нехорошо?

Нехорошо ли ему? Он и сам не знал. Беспокойно как-то. Непривычно беспокойно и ненадежно. А будет ли ему с этого хорошо, либо плохо, время покажет.

Нет, с Галкой все же придется советоваться. Без нее ему не справиться пока. У той чутье от бога, она сразу решит, как можно использовать то, что теперь у него в руках.

Он выдернул из рук нахалки заполненный наполовину лист. Нашел в графе свои данные и размашисто расписался.

— Все, ступайте, — приказал он ей тоном, не терпящим возражений.

— Ага… — кивнула она, соглашаясь, и принялась сгребать со стола бумаги в кучу. — Спасибо вам, не думала, что вы согласитесь.

— Соглашусь на что? — спросил Садиков по инерции, двигаясь следом за ней к входной двери.

— Подписаться согласитесь, — девица остановилась внезапно и с лукавинкой в карих глазах подмигнула ему. — Даже ставки делались, смогу ли я взять у вас подпись или нет!

— Да ну! — Садиков вытаращился на нее в изумлении.

Надо же, он и впрямь ошибся в этой девице. Она, оказывается, тоже из везучих, значит… Значит, то, чем он теперь владеет, — очередной виток удачи! Вау, класс!!!

— И сколько же вам удастся теперь сорвать, дорогая? — Сима расслабился настолько, что позволил себе улыбнуться.

— Сотню баксов, представляете! Сроду не везло никогда, а теперь вдруг… Вы теперь мой талисман, гражданин Садиков!

И ушла, непотребно сильно хлопнув его новенькой дверью, стерва этакая.

Да и ладно. Ушла и ушла. Ему есть теперь чему посвятить остаток дня. Никаких праздных шатаний по дому нагишом. Срочно в штаны, и в студию. Требуется немедленно все проявить и распечатать. Неужели правда… Неужели и правда он только что стал свидетелем убийства?..

Глава 3

Олеся выбежала из подъезда, дождалась, пока за спиной мягко щелкнет доводчиком тяжелая металлическая дверь, и только тогда рассмеялась.

Ох, уж этот Садиков! Ох, и Садиков! Пришлось ей с ним повозиться, а что было делать?! Ребята и впрямь сто долларов поставили, если она с него подпись стрясет. А ей эти сто долларов были нужны так же, как и подпись этого отвратительного бурдука на бумагах, то есть позарез. Неохваченным оставались еще два подъезда, но это уже не ее юрисдикция. Туда пойдет Стас Неповинных. Ее миссия на Садикове закончилась. Закончилась как с подписями в протест гаражного строительства, так и с ее общественной деятельностью закончилась тоже.

Все! Хватит! Она им так и сказала: больше не могу, завязываю, устала.

Устала видеть необоснованную ненависть в глазах людей. Устала врываться в их тяжелые жизни с нелепыми ненужными просьбами. Устала устилать столы больших людей их города собранными списками. И уходить потом ни с чем устала тоже.

Нет борьбе с ветряными мельницами, решила Олеся, завязав тесемки на папке с бумагами. Теперь она начнет жить по-другому. Займется своей личной жизнью, к примеру. Жизни ведь личной никакой! Это разве норма?! В двадцать семь лет и никаких серьезных отношений! Все спонтанно, случайно, недолговечно.

Спонтанное знакомство, случайный секс, недолговечные отношения. Разве это правильно в двадцать семь-то лет?!

Институт закончила. Родичи расстарались и на ее личный четвертак подарили квартирку. Тут же поспешили обставить, чтобы чадо не заскучало и не пожелало вернуться обратно. Работа опять же у нее имеется приличная. Хотя, может, и не очень приличная — секретарь-референт в одной солидной конторке в паре кварталов отсюда. Почему неприличная? Потому что босс, отвратность такая похотливая, ни разу не упустил возможности ущипнуть ее за задницу или погладить по коленке.

Все вроде бы в шоколаде, а чего-то не хватает. А чего, и сама уловить не могла. Начала было бросаться из крайности в крайность, чтобы ухватить это самое недостающее. Сначала в экстремальный спорт подалась, потом с парашютом принялась прыгать, следом по порожистым рекам спускаться. Все было не то! Все не то!..

Решила попробовать спасти мир. Ходила на демонстрации, митинги, потом вот подписи под воззваниями к народу и их вождям собирала.

И это наскучило. Результата никакого.

Олеся зашла в опорный пункт, что занимала их общественная организация. Сдала бумаги, забрала честно выигранные деньги и побрела домой.

До вечера, как ползком до Пекина, на работу сегодня идти не нужно, отпросилась еще с вечера. Что делать, чему себя посвятить на этот раз? Боже, какая же, в сущности, скука, эта жизнь! Каждый день одно и то же: одни и те же ощущения, одно и то же небо над головой, одни и те же рожи в толпе. Даже если все это попытаться разбавить, хватит ненадолго. Риск он тоже приедается. Она знает, что говорит, пробовала уже.