Длиннее века, короче дня

– Господи, что же делать? Сережа, мы с Анечкой, наверное, на такси поедем, а ты, может, отвезешь Алю?

– Ни в коем случае, – решительно сказала та. – Я возьму такси и мужу позвоню, он меня встретит. А вы везите девочку домой.

Маша посадила Алевтину в машину, сунула таксисту деньги и сжала руку подруги.

– Ты спасла нас с Аней. Я никогда этого не забуду.

– О чем ты. Я же мать. Созвонимся вечером.

Когда Маша и Сергей подошли к подъезду, там маячила знакомая фигура.

– Опоздал маленько, – проворчал Кольцов.

Виктор его просто не заметил. Он метнулся к Маше, перепуганно посмотрел на ее бледное, суровое лицо, затем на заплаканную Аню, схватил ребенка на руки.

– Что? Что такое?

Аня уткнулась носиком в его шею и всхлипнула, Маша не могла произнести ни слова. Сергей подтолкнул Виктора к двери.

– Ты что, прямо здесь слушания решил устроить?

– Нет, пошли домой, – послушно сказал Виктор.

В квартире Маша сразу стала хлопотать вокруг Ани. Сергей коротко сообщил Виктору, что случилось возле школы, а перед этим – в опекунском совете. Тот был потрясен.

– Серега, их нужно охранять. Я заплачу. Любые деньги.

– Я не могу, Витя. То есть попробую ребят организовать. Разумеется, это будет не круглосуточная охрана. А мне надо в деле этом разбираться и ситуацию с удочерением отслеживать. Иначе с их охраной ни частный сыск, ни полиция не справятся. Эта бабища может получить решение мирового судьи.

– Я, наверное, всех поубиваю.

– Ну, это, конечно, речь не мальчика, но мужа.

В это время в комнату вошли Маша и Аня.

– Я не понимаю, где бабушка? Почему она не едет так долго? – тоскливо спросила Аня.

У Маши все поплыло перед глазами. Виктор опять схватил девочку на руки, посмотрел на всех отчаянным взглядом.

– Все будет нормально, Аня, – сказал Сергей, но получилось это у него не очень уверенно.

Глава 20

Утром Сергей молча вошел в кабинет Земцова, сел перед его столом и не произнес ни слова.

– Да, – наконец, прокомментировал тот, – ты решил, что только здесь можешь додумать свои гениальные мысли. Я тебе не мешаю. Лучше их не озвучивать действительно. Потому что это не для слабонервных – повесть о том, что происходит с человеком, обратившимся к частному детективу.

– Остроумно. По правде, я уже и сам думаю: может, во мне все дело? Слава, что у вас есть по всем убийствам?

– Мало. Компьютером в тренажерном зале пользуются несколько посетителей и весь немаленький обслуживающий персонал. Регистрируются на разных сайтах с разными мейлами. Стоять за спиной у каждого не есть разумно. Имеется отпечаток подошвы в квартире Ирины Ивановны. Свежий, на крови. Взлома замка не было (кроме твоей фирменной поскребушки), чужих отпечатков пальцев на ручке двери нет, в прихожей отпечатки только Ирины Ивановны. Значит, убийца был в перчатках. Ждал ее. Соседи никого не видели: ни ее, ни квартирантов, ни убийцу. Звуков никаких не слышали. Они все трудятся днем. Консьержки у них нет. Видеокамера у подъезда сто лет не работает. Звонил я Вере Потаповой, которая якобы рекомендовала Ирине Ивановне квартирантов. Она оказалась в Самаре в командировке. Дама раздражительная, сказала, что у нее действительно спрашивали на работе, не знает ли она кого-то, кто квартиру сдает. И она сказала, что вроде бы может сдать Ирина Ивановна, которую видела всего пару раз в жизни, узнала о том, что они с девочкой остались одни, от подруг. Вероятно, от Маши, где эти подруги иногда собираются. Но телефона вроде не давала. Она его не знает. В общем, больше говорить она не могла и не хотела. Приедет, будем разбираться: кто искал квартиру, кто звонил Ирине Ивановне и вообще – при чем тут Потапова? Да, она сказала, что сама никому не звонила. Что у тебя, кроме драматического настроения?

– Да ничего хорошего. Попытка наезда на опекунский совет. Там есть такая Головешко, практически невидимка. Промышляет криминалом на сиротах, оставаясь уважаемым и обожаемым чиновником в сфере Минобразования и Минздрава. И предъявить по большому счету ей нечего. Дети, у которых увели квартиры, заявлений не пишут. А тот, кто написал, исчез. Я его в свое время не нашел. Поддержи нас, а? Она в ярости из-за Машиного упорства. Сукой ее назвала. Может отправить ребенка в детский дом. Мы Аню потом не найдем.

– Как ты себе представляешь мою поддержку?

– Возобнови, к примеру, закрытое дело об исчезнувшем парне, который написал на нее заявление в прокуратуру. Квартиру его продали.

– На основании чего возобновить?

– Ну, по вновь открывшимся обстоятельствам… Которых пока нет, честно говоря. Я прошу просто запросить дело, копия у меня есть, вызвать Головешко и дать понять, что начинаем рыть.

– То есть шантаж.

– Да нет, я поищу, найду. Хотя времени мало. Девочку очень жалко.

– А клиентку еще жальче. Я тут думал после твоего звонка: кто находится всегда рядом с ней, когда что-то происходит? Кто?

– Да Гордин, конечно. Слава, ну бери его, коли. Смешно. Помирает он от любви к Марии. Дурной становится, как баран.

– Не скажи. Всякое случается. Что-то он слишком часто выглядит, как баран. Иногда так поступают очень умные преступники.