Длиннохвостые разбойники (сборник)

Мы выплыли на открытый плёс. Позади остались хмурые, залитые водою леса, а перед нами раскинулась безбрежная морская гладь. Только кое-где среди этих водных просторов темнели отдельные островки. К ним-то мы и направили наше судёнышко. Проплыли уже с километр.

Неожиданно я увидел, что поверхность воды впереди нас начала как-то странно пузыриться. Вячеслав Васильевич тоже заметил это. Он сейчас же повернул лодку и сильными взмахами вёсел отплыл в сторону.

– Глядите, глядите! – взволнованно сказал он, указывая на воду.

Пузырей на её поверхности с каждой минутой появлялось всё больше и больше – вероятно, это выделялся со дна болотный газ. Но почему же его было так много именно в данном месте? Казалось, что вся поверхность воды на площади в несколько сотен квадратных метров постепенно вскипала; в других же, соседних, участках она была совершенно спокойна.

Зато в этом месте «кипение воды» всё усиливалось, вот она прямо клокочет, и вдруг… Я не поверил своим глазам: из воды, как в сказке, показались верхушки всплывающих корявых сосенок. Их сучья были сплошь увешаны гирляндами зелёных водорослей. Ещё секунда, и на том месте, где только что кипела вода, со дна моря поднялся новый торфяной островок.

Он весь был ещё полужидкий, насквозь пропитанный влагой. Струи воды стекали по стволам сосенок; частые капли падали с увешанных водорослями ветвей; большие лужи разливались в ложбинах. Но удивительней всего было то, что поднявшийся островок принёс с собою из глубины моря живую подводную жизнь: сотни, тысячи мелких и даже довольно крупных рыб бились, прыгали, трепыхались в лужах и на земле между деревьями. Даже на сучьях, в водорослях, будто в зелёных сетях, запутались отдельные рыбёшки.

Из-за сизой вечерней тучки показалось солнце. Оно осветило гладь моря и этот новый, только что появившийся на свет клочок земли. Зрелище было сказочное: весь островок, ещё покрытый водою, – и зелёные водоросли на его деревцах, и частые капли, падавшие дождем с мокрых ветвей, и живое серебро скачущих, шевелящихся всюду рыб – всё это вдруг заискрилось, засверкало.

А от берега и с других островов со всех сторон к новому островку, как по команде, слетались тысячи птиц: чаек, крачек, ворон, коршунов; даже огромные орланы пожаловали сюда за лёгкой поживой.

Птицы бросались на землю, хватали рыбу и уносили её, а многие тут же на островке поедали свою добычу.

В воздухе стоял невероятный крик и писк.

– Вот вам рождение новой земли! – возбуждённо сказал Вячеслав Васильевич. – Ну где ещё, кроме нашего моря, вы сможете это увидеть?

– Нигде, – уверенно ответил я.

Долго ещё стояли мы в стороне и наблюдали за тем, как пируют птицы.

– А почему вы, когда увидели, что вода пузырится, сейчас же отплыли подальше от этого места? – спросил я.

– То есть как – почему отплыл? – изумился Вячеслав Васильевич. – Да вы представляете, что бы случилось, если бы остров всплыл прямо под нами и мы вместе с лодкой очутились на нём? Мы бы погибли. Ведь по его поверхности ни ходить, ни плавать нельзя. Она как жидкое тесто. Ну как бы мы с вами оттуда выбрались? Я уж не в первый раз вижу такое зрелище. Но попасть туда, – он указал на островок, – ни за что на свете бы не хотел.

Уже начинало темнеть, когда мы наконец вернулись к боту. Рассказав о том, что видели, мы поужинали и улеглись спать тут же на палубе.

Наступила ночь, тихая, тёплая. Всё небо усыпали неяркие летние звёзды. Море слегка поблёскивало вдали, и на фоне воды низкими тёмными силуэтами выделялись отдельные острова.

Несмотря на усталость, я долго не мог заснуть, всё глядел вдаль, на воду, на силуэты едва видневшихся островов, глядел и думал о том, что, может быть, там, в этой безбрежной водной пустыне, вот сейчас рождается новый остров, и тысячи серебристых рыб скачут и прыгают на влажной земле, освещённые тусклым сиянием летних звёзд.

КУЙКА

Лето прошлого года я провёл в Карелии. Приехав в Петрозаводск, я зашёл в охотничье общество, сказал, что я охотник-натуралист, и попросил посоветовать, куда бы поехать, чтобы познакомиться с природой этого края.

Тут же на маленьком дружеском совете было решено, что лучше всего мне поехать в Заонежье, то есть на другую сторону Онежского озера.

На следующий день я сел на пароход, переплыл озеро и поселился в небольшой деревушке Мальково на самом берегу.

В этих местах озеро всё сплошь покрыто мелкими облесёнными островками. Островков так много (больше сотни), что они получили у местных жителей общее название – Уйма.

Трудно передать, какое чудесное зрелище представляют собой эти острова, в особенности когда плывёшь по озеру в тихую, ясную погоду. Над головой синеет безоблачное небо, а кругом такая же синяя, сверкающая гладь воды, и из неё тут и там поднимаются зелёные, покрытые лесом острова.

Между островами извиваются протоки, то широкие, открытые, то узкие, поросшие тростником и камышами, – настоящий рай для уток, гагар и другой водоплавающей дичи.