Длинноногий папочка

Вы не поняли, в чем дело. Миссис Макбрайд действительно чистосердечно хочет, чтобы я приехала, искренне хочет Я нисколечко не буду им помехой, я буду помощницей. Они берут с собой мало прислуги, а Салли и я можем делать много полезного. Ведь это прекрасная возможность для меня научиться вести домашнее хозяйство. Каждая женщина должна уметь делать это, а я умею вести только приютское хозяйство. К тому же в лагере нет ни одной девушки нашего возраста, и миссис Макбрайд хочет, чтобы я составила компанию для Салли. Мы строим колоссальные планы насчет совместного чтения. Собираемся прочитать все книги, которые нужны в будущем году по английской литературе и социологии. Профессор говорит что это значительно облегчит нашу работу зимой, а запоминать ведь гораздо легче, когда читаешь вдвоем и обсуждаешь прочитанное.

Да ведь сама по себе жизнь в одном доме с матерью Салли — уже воспитание. Она самая умная, интересная, обходительная, общительная, очаровательная женщина на свете; она знает решительно все. Подумайте, сколько лет я провела с миссис Липпет и как я должна ценить такую противоположность! Вы не должны бояться, что я стесню их — их дом резиновый. Когда у них много гостей, они раскидывают в лесу палатки и выдворяют мальчиков вон. У нас будет такой чудесный летний отдых. Джимми Макбрайд научит меня ездить верхом и грести на каноэ, стрелять и вообще целой куче вещей, которые я должна знать. Это будет восхитительное, веселое, беззаботное время, какого у меня никогда еще не было; и я думаю, каждой девушке надо хоть раз в жизни пережить нечто подобное. Конечно, я поступлю так, как вы скажете, но, пожалуйста, пожалуйста, Папочка, позвольте мне поехать. Мне никогда еще ничего так сильно не хотелось.

Это просит вас не Джеруша Аббот, будущая известная писательница. Это просит просто Джуди — девушка.

* * *

9 июня

Мистеру Джону Смиту

СЭР.

Ваше письмо от 7-го сего месяца получила. Согласно распоряжениям, полученным через вашего секретаря, я уезжаю в следующую пятницу, чтобы провести лето на ферме Лок Уиллоу.

С совершенным почтением

(мисс) Джеруша Аббот.

* * *

Ферма Лок Уиллоу

3 августа

ДОРОГОЙ ДЛИННОНОГИЙ ПАПОЧКА!

Почти два месяца не писала вам: знаю, это нехорошо с моей стороны, но я не особенно любила вас этим летом — видите, я откровенна!

Вы не можете себе представить, как я была огорчена вашим запретом. Конечно, я знаю, что вы мой опекун, и что я должна повиноваться всем вашим желаниям, но я не видела никакой причины для этого запрета. Было так ясно, что самое лучшее для меня — поехать к Макбрайдам. Если бы я была Папочка, а вы — Джуди, я сказала бы: «Благословляю тебя, дитя мое, бегай и веселись: встречайся с новыми людьми и учись многому новому; живи на воздухе и набирай здоровья и сил — впереди год трудной работы».

Но куда там! Вместо этого — только краткое письмо от вашего секретаря с приказом отправляться в Лок Уиллоу. Эта безликость ваших приказаний больше всего задевает мои чувства. Мне кажется, что если бы вы испытывали ко мне хотя бы крошечную долю тех чувств, которые я питаю к вам, вы хотя бы хоть изредка посылали мне собственноручные весточки вместо этих отвратительных уведомлений от секретаря, напечатанных на машинке. И если бы в них содержался хоть малейший намек на то, что я вам не безразлична, я сделала бы все на свете, лишь бы угодить вам.

Я знаю, что должна писать вам милые, подробные, длинные письма и никогда не надеяться на ответ. Вы выполняете вашу часть условий, предусмотренных нашей сделкой, — я получаю образование, и, вероятно, вы полагаете, что я не выполняю своей! Но, право, Папочка, это очень тяжелое условие. Это действительно так. Я ведь совершенно одинока. Вы единственный человек, которого я должна любить, а между тем вы так призрачны. Вы всего-навсего человек, которого я создала в воображении, и, вероятно, на самом деле вы ни капельки не похожи на того, которого я себе представляю. Но один раз, когда я болела и находилась в лазарете, вы прислали мне весточку; и теперь, когда я чувствую себя совершенно заброшенной и несчастной, я достаю ее и перечитываю. Кажется, я говорю вам сейчас совсем не то, что собиралась сказать, а собиралась я сказать следующее.

Несмотря на то, что я все еще продолжаю чувствовать себя оскорбленной, потому что очень унизительно подчиняться приказаниям деспотичного, неоспоримого, несправедливого, всемогущего незримого Провидения, все же полагаю, что если человек был таким добрым, щедрым, великодушным и внимательным, каким вы были прежде по отношению ко мне, он имеет право быть деспотичным, неоспоримым, несправедливым всемогущим незримым Провидением, если он хочет таковым быть; и потому — я прощаю его и снова буду веселой. Но все-таки письма от Салли, в которых она рассказывает о том, как весело они проводят время, приносят мне грустные минуты.

Но — забудем все прошлое и начнем сначала.