Длинные руки нейтралитета (СИ)

  Мысль о том, что драконом движет простое любопытство, была удавлена, не успев родиться.

  - Тихон Андропович, ты ведь видел сам...

  Казак по каким-то ему лишь ведомым причинам доложил лишь сухие факты.

  Последовал вопрос:

  - Тихон Андропович, у вас считается достойным стрелять в тех, кто не является воином?

  - У нас, Таррот Гарринович, не принято стрелять в тех, кто не воюет. В частности, не принято стрелять в женщин и детей. Также не принято стрелять в лекарей.

  - Мог ли стрелок принять Мариэлу за воина?

  - Никак нет. При ней не было винтовки, понятное дело. Охотились именно за Марьей Захаровной: только она была открыта для стрелка.

  Последовали движения гребнем, которые никто из людей, разумеется, не понял. Дракон чуть прикрыл глаза, потом их открыл.

  - В традициях моего народа, - в тот момент казаку показалось, что тон дракона предельно холоден, - принято мстить за нападение на тех, кто не является воином.

  Малах среагировал первым:

  - Друг, что ты намерен делать?

  - Я буду топить корабли. Флаги мне известны.

  При всей своей здоровой наглости (а иные в пластуны не попадают) казак проявил осторожность на уровне хорошего дипломата:

  - Таррот Гарринович, не будет с моей стороны невежливым спросить: как вы это собираетесь делать?

   - Я буду с большой высоты ночью запускать 'Ледяные копья'.

   Последний термин был знаком Неболтаю. Казак в свое время усвоил, что это средство для метания крупных кусков льда какой угодно формы, хотя обычно маги предпочитали придавать ледяшкам вид наконечников холодного оружия. Вот почему последовал вопрос:

  - Какие именно?

  Вопрос не отличался точностью формулировки, но дракон понял правильно:

  - Шар диаметром полтора маэрских ярда.

  Хорунжий напрягся и проявил еще большее дипломатическое искусство:

   - Таррот Гарринович, покорнейше прошу подождать с вашими действиями, пока я не доложу Владимир Николаевичу или Михаил Григорьевичу. Не собираюсь вас отговаривать от замыслов, но, возможно, вы получите от господ офицеров полезный совет. Я все же не моряк. Что же касается решения мстить, то нахожусь полностью на вашей стороне.

  Бедняга-казак аж вспотел, выдав такую длинную фразу с использованием самых барских слов, и притом обходясь без простонародных выражений.

  Дракон кивнул.

  - Хорошо, я подожду сутки. Если судари моряки пожелают, они могут навестить меня для беседы.

  Малах высказался вежливо, но твердо:

  - Тихон Андропович, нам с Тарротом Гарриновичем желательно переговорить на темы, касающиеся нашей группы.

  Казак отвесил поклон в офицерском стиле и распрощался. Он спешил застать Семакова на причале, зная, что 'Морской дракон' должен вскоре вернуться.

  В пещере состоялся несколько напряженный разговор.

  - Таррот, ты втягиваешь группу в войну, которая нам совершенно не нужна.

  - Ты ошибаешься, командор. Это меня втянули в эту войну. Не забывай: я не человек. Это в наших правилах: не спускать никому покушение на целителя.

  - Мариэла тоже человек.

  - Она, сама того не зная, стала членом моего рода.

  - Если тебя обнаружат, начнется усиленная охота на всех нас, и тебя в том числе, а уж о Мариэле и не говорю.

  - Не обнаружат. Атаковать буду ночью.

  Малах оказался в деликатном положении. Его должность командора позволяла просто отдать соответствующий приказ, и дракон (уж он и его соплеменники знали получше людей, что такое дисциплина) подчинился бы. Но именно эта вполне естественная запретительская реакция была Малаху весьма не по душе. И он принял решение:

  - Давай, друг, сперва выслушаем местных. Лишняя информация нам никак не повредит.

  Дракон наклонил голову в знак согласия.

  Почтеннейшая Моана получила длинное письмо (или даже целый пакет) от мужа. Разумеется, она прочитала его весьма внимательно: должность к тому обязывала.

  Те смутные догадки, которые у нее к тому времени появились, обратились подозрениями. Правда, уверенности еще не было.

  Как всегда, глаза Моаны в процессе анализа приняли отсутствующее выражение. Размышления главы аналитической службы Академии длились достаточно долго - целых восемь минут.

  Первым побуждением после этого было вызвать Сарата и расспросить о событиях во всех подробностях. Но потом госпожа академик приняла иное решение.

  На бумагу лег список вопросов, которому предстояло отправиться в Заокеанию. Возможно, сколько-то из них получат ответ не сразу, а лишь по пересылке их через портал и получении ответов с Земли. Пусть так. Но ответы необходимы.

  Подозрения - это не то, что позволительно оставить без внимания начальнику службы, предназначенной для того, чтобы получать информацию и делать выводы.

  Командир 'Морского дракона' был весь день весьма занят.

   Семаков отдал распоряжения Рудневу еще до начала выхода в море своего корабля, а также пароходофрегата 'Херсонес':