Длинные руки нейтралитета (СИ)

  Семаков терпеливо ждал. И дождался.

  - Владимир Николаевич, вот в этом ящике содержатся стволы для пистолетов и винтовок, ими надо заменить имеющиеся, тогда выстрелы будут менее слышны. Это для пластунов, больше никому такое не нужно.

  Моряк понимающе кивнул.

  - А в этих ящиках, - продолжал чужеземный лейтенант, - новые особо скорострельные винтовки. Они сравнительно тяжелые, весят до пятнадцати ваших фунтов. Наступать с ними, как полагаю, неудобно, но они по замыслу должны быть хороши при обороне. Наши мастера сделали на пробу три различные конструкции. Задача: оценить их в действии. Я хотел бы выслушать ваше мнение: кто может лучше это проверить? Вот тут в бумагах у меня значится: скорострельность более пятисот пуль в минуту - имею в виду вашу минуту - и возможность поражения цели на дистанции четырехсот ваших сажен. Но то на бумаге. Опять же: насколько удобна эта новая винтовка? Короче, нужны полноценные испытания. Более того вам скажу: я сам хотел бы посмотреть на их действие.

  Капитану второго ранга понадобилось секунд десять, чтобы собрать логику в кулак и проанализировать сказанное.

  - Полагаю, Малах Надирович, что лучше всего достоинства и недостатки может оценить тот, кто и будет в дальнейшем стрелять. Я бы рекомендовал штуцерников или людей знакомого вам Тихона Андроповича, которые к подобному оружию уже привычные...

  Разумеется, у Семакова тут же спросили, кто такие штуцерники. Тот объяснил и продолжил:

  - Так вот, для начала я бы ознакомился с руководством, которое, как я заметил, имеется в сих бумагах. Однако я даже отсюда вижу, что оно написано по-вашему, а среди моих соотечественников это могут разобрать лишь я, мои офицеры и тот же Неболтай. А среди штуцерников и грамотных-то найти... кхм... можно не вдруг. И к тому добавлю: наверняка имеются некие правила по уходу за оружием, а грамотный стрелок уж верно лучше их запомнит.

  Бывший сержант разведвзвода умел думать быстро - в противном случае он бы не прожил долго и уж точно не сделал успешную карьеру. Противоречить он не стал:

  - Как понимаю, Владимир Николаевич, ваши офицеры весьма заняты. Делаю вывод, что без Тихона Андроповича мы не обойдемся.

  - Согласен, но также попробую поискать среди моих нижних чинов. Но, с вашего позволения, я продолжу. Вторым этапом освоения мне видится стрельба учебная, не по реальному противнику, а по мишеням. Уверен, что даже при этом можно будет обнаружить наиболее явные недостатки конструкции...

  Малах прекрасно помнил, сколько времени и усилий потребовала отработка конструкции и пистолетов, и винтовок на Маэре, а потому без спора согласился с этим тезисом.

  - ...и, наконец, проверка сих новинок в боевых условиях.

  - Разумеется, вы правы.

  Флотский вскинул голову, как будто вспомнил что-то.

  - Да, вот я подумал: эта разработка, как понимаю... - небольшая заминка, - ...инициатива от вас? Ну да, я так и думал. Правильно ли я полагаю, что в случае успеха этого нового оружия планируется, что мы закажем их... сколько-то?

  Отрицания не последовало.

  - Но для успеха понадобится одобрение адмирала Нахимова, а он такового не даст, не получив полного согласия кого-то из армейских. Генерала Хрулева, например. Этот высокий чин должен быть убежден, что оружие истинно прекрасное. Никакие реляции об испытаниях не заменят мнения тех, кто бился с применением данного образца винтовки.

  К этому моменту Малах уже составил мысленный план действий и начал его излагать:

  - Полностью с вами согласен. Тогда давайте вот что: вы знаете ваших людей, вы их и подберете. Я же сделаю перевод на русский язык всех трех вариантов описания оружия - они все же не совсем одинаковы - и попрошу Тифора Ахмедовича сделать копии.

  Успех комендоров поднял их репутацию, хотя само это слово так и осталось для них неизвестным. Соседи-пушкари дружно воздавали хвалу:

  - Лихо ты дело провел, Максимушкин. Я вот глядел: пушка вражья аж в воздусях закувыркалась. Сильно ваши бонбы бьют и метко.

  Самомнение комендора можно было собирать лопатами и черпать ведрами:

  - А то как же! Мы, вятские, ребята хватские, силой агромадные, сами не жадные. Не жалеем, то есть, гранат на супротивника, лишь бы нам подвоз был.

  Здесь бравый комендор малость покривил душой: малых гранат оставалось как бы не половина от исходного боезапаса. Зато шестидесятифунтовые гранаты на Камчатском люнете почти все вышли. А так как 'матросский телеграф' работал не хуже солдатского, и многие уже были осведомлены о состоянии дел с боезапасом, то последовал резонный вопрос:

  - А ну как не подвезут? Чаю, другие бонбы вашему орудью не подойдут?

  - Это правда, не подойдут, - вынужден был признать славный уроженец вятских краев, - но наш Зубастый за этим следит. Пока что кажну ночку подвозили, хотя и понемногу.

  - А что, если все же проруха?

  - Ну, тогда вся надёжа на тебя и твою картечь с ядрами. Так что ходи веселей, Кострома! А покудова сообразите-ка, братишки, чайку.

  Пока чайник закипал, защитники редута перебрасывались беззлобными подначками на тему рязани косопузой, пермяков, которые солены-уши, и тому подобными.