Длинные тени

Итак, предположив, что старуха Розенвальд торгует из-под полы сушеными мухоморами, северной муравкой[9] или, чего доброго, выращивает по заказу потенциальных грабителей руимшанэ, Клеорн организовал за ней тотальную слежку. Он пробовал залечь в ее огороде — Шила высмотрела шпиона, и, сделав вид, что приняла его за грабителя, пришпарила отваром луковой шелухи. Пробовал следить за хибаркой травницы с вершины дерева, стоящего на окраине — ведьма и тут его обнаружила, науськала соседских мальчишек закидать соглядатая мелкими камешками. Клеорн примеривался и так, и этак, но каждый раз он видел подозрительных личностей после того, когда они выходили из дома Шилы, и только демоны знают, какую травку они прикупили в довесок к пузырьку с невинным отваром шалфея…

В один прекрасный весенний день план Клеорна по обнаружению преступных намерений травницы едва не увенчался успехом. Он выбрал время, когда старуха ушла в город, залез к ней в дом и начал искать что-нибудь подозрительное. К сожалению, подозрительного обнаружился воз и маленькая тележка, и, пока Клеорн сражался с «Определителем лекарственных растений северо-восточных провинций Кавладора[10]», ведьма вернулась.

— Выходи, бестолочь, — беззлобно велела она. — И больше в кладовку ко мне не лазай; и так все травы перемял…

Смущенный Клеорн вышел, полыхая ярче закатного солнца.

— Проклясть бы тебя, серолапого, — продолжала Шила, глядя на потупившегося юношу круглым, совиным глазом. — Проклясть бы так, чтоб припекло, чтоб прочувствовал, каково это — когда ни одна сволочь тебе не верит, когда каждая квочка, гордая тем, что белые ручки ни разу в жизни не замарала, тебе в спину плюет… Думает, что она выше тебя, а всех заслуг — повезло родиться под счастливой звездой. Моя-то давно закатилась, — невнятно добавила ведьма.

До Клеорна донесся горький аромат ее дыхания, и он понял — женщина крепко выпила. Шила Розенвальд меж тем достала из шкафа сомнительного вида бутыль, стерла с нее пыль и паутину, зубами выдернула пробку и предложила выпить «по глоточку». Клеорн отказался.

— Ну, как хочешь, — буркнула она. Налила, выпила — и расплылась в блаженной ухмылке. — Ты, дурашка, больше сюда не ходи. Потом придешь… — добавила она загадочно.

— Потом — это когда? — тут же уточнил полицейский.

Травница снова наполнила и опустошила кружку, посмотрела на осадок, помолчала.