Длинные тени грехов

— Убить? — кастелянша долго хохотала. Ван Келлер неодобрительно взирал на сцену, а два гвардейца стояли по стойке смирно, глядя в стену, и было непонятно, испытывают ли они какие-то чувства.

— О, нет! Смерть — слишком лёгкое для него наказание, вы так не думаете? — зло спросила Анна. — Умереть — и всё! Это так просто. Но я хотела, чтобы он мучился, страдал, испытал адские муки.

— Поньятно, — вставил голлндец, — а вот Аким Зотов — тот хотьел именно убить, так?

Кастелянша не удостоила его взглядом, не повернулась в его сторону — она не сводила глаз со Степана. Кого она видела в нём — достойного противника или единственного человека, способного её понять?

— Можьете не отвечать, — пожал плечами мажордом, — сия часть как раз вполне ясна. Аким Зотов хотьел убить князя, для этого ему нужно было пробраться во дворец. Он расположил к себе глупую старуху, и она согласилась. Зотов догадался, что вы виноваты в смерти мальчик и девицы. Как он это поньял? Очевидно, воспользовавшись той самой мазью. Навьерное, сперва он подумал на старуху, но потом, поговорил с ней и узнал, что вы ей помогали. Дабы тётка вас не выдала, вы её ударьили пресс-папье, которое было в комнате девицы Катерины — она неоднократно его брала. Больше ничьего вы не могли найти поздним вечером. Но Зотов вас не оставил в покое, а вынудил пустить его во дворец. Вы его зарезали. Зачьем? Чтобы он не убил князя и не помешал вам отомстить более страшно?

— Зотов — сторонник царевича, он какой-то родственник боярам Д… им. Когда пришёл сюда в первый раз, то хотел только разузнать, нельзя ли как-то воздействовать на князя, — кастелянша отпустила руку Степана и поднялась с пола, гордо отказавшись от помощи старого солдата, — а потом — отречение, царевича арестовали, его сторонников стали хватать, дела их совсем пошли плохо. Зотов надумал убить главного, как он считал виновника — князя. Что ж, не мне его судить, да, пожалуй, и прав был наш торговец.

— Но что вы хотели сделать с князем? — спросил Крайнов, в душе которого царил сумбур. — И что случилось с Васяткой и Фроськой?

Анна помолчала, вытерла ладонью кровь с лица и свернула волосы в узел на затылке.

— Отвечу, если дозволите выйти отсюда — воздуха свежего глотнуть. Плохо мне. Не захотите — ничего не скажу.

Ван Келлер был против, но Степан убедил его — какая опасность, тем более, что с ними выйдут и стражники.

— Только пусть идут сзади. Я с вами, Степан Иванович поговорить хочу, — кастелянша улыбнулась, как будто речь шла о совместной прогулке перед ужином.

Подошла она к воротам, вдохнула воздух с Невы и небрежно заметила:

— Потеплело. Как рано в этом году.

Крайнов стоял рядом и ждал.

— Степан Иванович, — Анна повернулась к нему, — вы не злой человек, у вас есть сердце. Но вы слепец — не видели ничего и знать не хотели. Кто такой ваш князь? Ведь он злодей, убийца, он вашу дочь в разврат втянул, а потом решил осчастливить — за Харитона замуж отдать и приданым одарить! И ведь уверен, что поступил честно, порядочно. Неужели же вы ничего не понимали?

— Нет, — грустно ответил Степан, — не знал и не понимал. Думал, князь ради меня такую честь нам оказывает. А оказалось…  — он махнул рукой.

— Послушайте, вы должны понять и сделать то, что не удалось мне, не получилось, не успела! А у вас получится! Отомстите за дочь свою поруганную, за предательство подлое! Мне кое-что удалось.

— Что вы хотели сделать?

— Свести его с ума. Мне бабка сказывала — жёны так делают, чтобы избавиться от постылых мужей. Никто ничего доказать не сможет! Настойку дурмана надо добавлять в пищу или в притирания разные. А тут Перпетуя надумала князя от Катерины отваживать, отвороты делать. Я ей в помощь-то и вызвалась, она мне доверяла, думала, что знания мне свои передаёт, блаженная наша и не ведала, пока Аким ей не объяснил — он мазь спробовал и догадался, что к чему, решил себе на пользу повернуть.

— Но почему Васятка и Фроська? — Степан сжал ладони, которые повлажнели при мысли, что он…

— Да потому что неизвестно, как и на кого подействует. Я боялась — от слишком большой дозы может наступить смерть. Наши стражники — здоровые мужики, на них и хотела испытать, добавляла в еду. А тут Васятка… Я его старалась не пускать в кладовую, даже сама забирала понемногу, чтобы ему отдавать, но он меня обманул. Для него оказалось слишком много… Он, бедное дитя, умер от ужасных видений.

— И Фроська тоже?

Анна небрежно повела бровью.

— Фроська — глупое существо! Она завидовала Катерине, что её князь приметил, мечтала, чтобы он и с ней… Ничтожная, пустая! Я отказалась от мысли добавлять настойку в еду, это и сложнее — вмешать можно было в тесто для хлеба и пирогов да в напитки. Проще же — в мази и притирания. Бабка мне говорила, что тогда видения могут быть и о плотских радостях… поначалу. А потом человек просто сходит с ума. Так с Фроськой и вышло. Старая дура Перпетуя видела то, что хотела видеть — нечистую силу, от которой Фроська будто бы отбивалась.