Длинный Меч

Эш Пол Длинный Меч

Пол Эш

Длинный Меч

Он был выше самых высоких почти на дюйм - ведь его стручок провисел на Дереве на двадцать с лишним дней дольше остальных, потому что Собратья пустили в ход все известные им средства, которые замедляют созревание. Плоский шип, заложенный в его левом бедре, был, как и он весь, неестественно велик, но свое имя Длинный Меч он получил оттого, что в нем воплощалась их последняя надежда на спасение.

Он занял положение старейшины с момента рождения, так как у Собратьев сила ума была прямо пропорциональна росту. Они обладали знанием двух видов: древесным, полученным при рождении, и обретенным, слагавшимся из фактов, которые, постепенно накапливаясь, передавались от поколения к поколению с абсолютной точностью, ибо это была прямая передача с помощью мысли. Вот почему каждый был равно осведомлен обо всем. Обретенное знание охватывало прошлый опыт Собратьев, но теперь им грозила совершенно новая, неведомая опасность и они нуждались в Собрате, который мог бы обрести новые знания для ее предотвращения. А потому они прибегли к издавна известным средствам, замедлявшим созревание стручков на Дереве. Эти средства использовались очень редко, так как развитие сверхстручка вредило его соседям, но нужда в старейшине была слишком велика и неотложна. Большое Племя, два года казавшееся безобидным, внезапно превратилось в смертельную угрозу для самого существования Собратьев.

Древесным знанием Длинный Меч, разумеется, обладал с той минуты, когда вышел из стручка. Обретенные же знания Собратья передавали ему, по очереди сидя рядом с ним на вершине все время, пока его тело расправлялось, твердело и поглощало свет. Больше он уже не рос: Собратья использовали запасы солнечной энергии для жизненных процессов, но плоть им давало только Дерево. В течение трех обращений планеты Длинный Меч лежал неподвижно, впитывая солнечный свет и знания. На четвертые сутки он уже знал все, что знали они, и был готов приступить к делу.

Неделю спустя он сидел на краю вырубки, окруженный густым лесом, и следил за тем, как Большое Племя по обыкновению занимается чем-то непонятным и непостижимым. Собратья изучали этих существ с тех пор, как они появились в лесу, и пробовали установить с ними связь, но безрезультатно. Правда, Большое Племя тоже пользовалось мыслями, но мысли эти были хаотичны. Вместо упорядоченной смены символов внезапно возникало несколько обрывочных систем, смешивавшихся между собой, переходивших одна в другую и столь же внезапно исчезавших. Первые исследователи Большого Племени два поколения назад пришли к выводу, что исчезновение мысли находилось в какой-то зависимости от вибрирующих воздушных волн, которые Большое Племя внезапно выбрасывало из поперечных трещин в своих головах. Длинный Меч пришел к выводу, что первые исследователи не ошиблись, но это мало чем ему помогло. После того как их попытки вступить в общение с Большим Племенем окончилось неудачей. Собратья перестали интересоваться пришельцами - праздное любопытство было им чуждо. Но теперь обнаружилась непредвиденная опасность: один из членов Большого Племени, продираясь через лес, срезал ветку Дерева!

Едва появившись в лесу, Большое Племя принялось рубить деревья (обыкновенные деревья) и построило из них непонятные сооружения посреди возникшей таким образом поляны. Но это было давно, и Собратья давно перестали тревожиться. Ведь с тех пор сменилось два поколения! Внезапное нападение на Дерево привело их в ужас. Они не могли понять, чем оно было вызвано, и боялись, что это еще далеко не конец. Вокруг Дерева были выставлены двенадцать хранителей, готовых любой ценой - с помощью мысли или физических средств - отразить новое покушение, но Большое Племя было слишком серьезным противником, и Собратья понимали, что справиться с ним они не в силах. Оставался только один путь к спасению: вступить в контакт с Большим Племенем и объяснить ему, что Дерева Собратьев трогать нельзя.

Длинный Меч наблюдал за пришельцами уже два дня, и у него родился план действий. Главная трудность, несомненно, заключалась в том, что члены Большого Племени почти никогда не оставались в одиночестве. Они всегда ходили группами по двое и по трое, и мысли метались между ними, оставаясь совершенно невнятными. Или же мысли каждого резко отличались от мыслей всех остальных и наблюдателя буквально оглушали непрерывные интерференции. Необходимо, решил Длинный Меч, каким-то способом отделить одного из них от остальных. И, конечно, самого умного из них, старейшину, тем более что определить его было просто: он выделялся среди прочих так же, как Длинный Меч среди Собратьев. Правда, предстояло учесть еще два-три фактора, но Длинный Меч не сомневался, что уже вечером сможет приступить к выполнению своего плана.