Длинный путь

- О, я готов танцевать так вечно, и никогда не устану. Мы еще повесим наши ботинки на звезды, так и знай.

Он послал Гэррети воздушный поцелуй и отошел.

Без четверти четыре небо прояснилось, и на западе, там, где солнце золотило тучи, показалась радуга. Лучи, идущего к закату солнца, высвечивали каждую деталь пейзажа.

Звук вездехода был тихим, почти убаюкивающим. Гэррети позволил себе немного вздремнуть на ходу. Где-то впереди был Фрипорт. Еще не скоро. А у него еще так много вопросов. Весь ДЛИННЫЙ ПУТЬ - - один большой знак вопроса.

И ответ на этот вопрос может многое прояснить. Ведь если... Он ступил в лужу, промочил ногу и проснулся. Пирсон с любопытством поглядел на него и поправил очки:

- Помнишь того парня, что разбил коленку на дороге?

- Да. Это Зак?

- Точно. Говорят, у него все еще идет кровь.

- Эй, Маньяк, далеко до Карибу? - спросил кто-то. Это оказался Баркович, который уже снял свою шапочку-маяк и сунул ее в карман.

- Откуда я знаю?

- Ты ведь здесь живешь.

- Миль семнадцать, - сказал Макфрис. - А теперь чеши отсюда, малый. Баркович злобно посмотрел на него и отошел.

- Вот сволочь, - заметил Гэррети.

- Не позволяй ему влезть под кожу, - посоветовал Макфрис. - Думай о дороге.

- Ладно.

Макфрис похлопал Гэррети по плечу.

- Похоже, что мы будем идти так вечно, правда?

- Правда.

Гэррети облизал губы, не зная, как сказать то, о чем он думает.

- Ты слышал когда-нибудь о том, что перед глазами тонущего проплывает вся его жизнь?

- Что-то читал. Или видел в кино, не помню.

- А как ты думаешь, с нами тут может такое случиться?

- Господи, я ни о чем таком не думал.

Гэррети помолчал немного и сказал:

- Как ты думаешь... Хотя ладно. Ну его к черту.

- Давай-давай. О чем ты?

- Как ты думаешь, увидим ли мы остаток нашей жизни на этой дороге? То, что было бы, если бы мы не... Понимаешь?

Макфрис порылся в кармане и вытащил пачку сигарет.

- Куришь?

- Нет.

- Я тоже, - он сунул сигарету в рот, зажег ее и затянулся.

Гэррети вспомнил пункт 10: береги дыхание. Если ты обычно куришь, не кури на Длинном пути.

- Но я научусь, - сказал Макфрис, выпуская дым и кашляя.

К четырем радуга исчезла. К ним подошел Дэвидсон, номер 8, - красивый парень, если не считать созвездия прыщей на лбу.

- Этому Заку все хуже и хуже, - сообщил он. Когда Гэррети в последний раз видел Дэвидсона, у него был рюкзак, но он уже его выкинул.

- Что, у него все идет кровь?

- Как у зарезанной свиньи, - Дэвидсон покачал головой. - Странно.

Упал, простая царапина и вот... Ему нужна перевязка, - он показал на дорогу. - Вот, смотрите.

Гэррети пригляделся и увидел темные пятна на мокром асфальте.

- Кровь?

- Да уж не варенье, - мрачно сказал Дэвидсон.

- Он испугался? - спросил Олсон.

- Он говорит, что ему плевать, но я боюсь, - его глаза были застывшими и серыми. - Боюсь за нас всех.

Они продолжали идти. Бейкер заметил еще один плакат с именем Гэррети и сказал ему.

- Черт с ним, - буркнул Гэррети. Он следил за пятнами крови Зака, как Дэниел Бун за следами раненого индейца. Цепочка пятен виляла туда-сюда вдоль белой линии.

- Макфрис, - позвал Олсон. Его голос стал еще тише. Гэррети нравился Олсон, несмотря на его напускную грубость, и ему не хотелось видеть его испуганным. А он был испуган.

- Что?

- Оно не проходит. Эта дряблость, о которой я говорил. Не проходит. Макфрис ничего не сказал. Шрам на его лице казался совсем белым в лучах заходящего солнца.

- Я чувствую, что мои ноги вот-вот развалятся. Как плохой фундамент.

Но этого ведь не может быть, правда?

Макфрис снова ничего не сказал.

- Можно мне взять сигарету? - спросил Олсон еще тише.

- Бери. Хоть пачку.

Олсон зажег сигарету, затянулся и погрозил кулаком солдату, следящему за ним с вездехода.

- Они с меня глаз не сводят уже больше часа. У них на счет этого шестое чувство, - он повысил голос. - Вам это нравится? Нравится, сволочи?!

Кое-кто посмотрел на него и быстро отвернулся. Гэррети тоже хотел отвернуться. В голосе Олсона слышалась истерика. Солдаты смотрели на него бесстрастно.

К 16.30 они прошли тридцать миль. Солнце почти село и алело кровавым пятном на горизонте. Тучи ушли на восток, и небо над ними было темно-голубым. Гэррети опять подумал о воображаемом утопающем, впрочем не таком уж утопающем. Идущая ночь скоро накроет их, как вода.

Паника росла. Внезапно он испытал уверенность, что видит последний закат в своей жизни. Он хотел продлить его, хотел, чтобы закат длился часы.

- Предупреждение! Третье предупреждение 100-му!

Последнее предупреждение!

Зак непонимающе осмотрелся. Его правая штанина ссохлась от запекшейся крови, потом внезапно он побежал, виляя между идущих, как футбольный нападающий с мячом. На лице его застыло то же непонимающее выражение. Вездеход увеличил скорость. Зак услышал это и побежал быстрее. Кровь у него опять пошла, Гэррети видел, как ее капли падают на дорогу. Зак взбежал на подъем и на.

Миг четко вырисовывался на фоне багряного неба черным застывшим силуэтом. Потом он исчез. И вездеход уехал за ним. Двое соскочивших с него солдат шли рядом с участниками все с теми же каменными лицами.