ДМБ-2010

— Поживешь тут у вас… Иди, умойся, а то весь заспанный какой-то… А я дочитаю пока.

Иду в ванную. Черная плитка и золотые краники — восторг! Я к этому просто неравнодушен. Многие почему-то обвиняют меня за это в грубом, плебейском вкусе…

С такими мыслями минут через десять возвращаюсь значительно более бодрым.

Крис сменила диспозицию. Уселась в огромное мягкое кресло, ноги свесила сбоку. В руках держит стакан с соком. Только сейчас замечаю, что на ней что-то вроде белой пижамы в цветочек.

— Ого, ты уже и пижаму одела?

Приподнимается. Смотрит злыми рысьими глазами. Я понимаю, что сморозил что-то не то. Вечно я путаюсь с женскими нарядами.

— Пижама!? Да это… это сверхмодный вечерний костюм от кутюр. Тебе… тебе за год на такое не заработать…

Теперь она понимает, что хватила лишку. Я, правда, совсем не обиделся. Что верно, то верно — не заработать. Зачем мне пижама от кутюр?

Тревожно глядя на меня, вскакивает с кресла, поспешно ставит стакан на пол. Подходит, пристально смотрит мне в глаза. Вдруг утыкается лицом в плечо. Я ободряюще похлопываю ее ниже спины.

— Ладно, Шурка, я не обиделся. А тебе действительно очень идет… хоть и пижама.

Все-таки я предусмотрительный парень, да и реакция у меня по-прежнему неплохая. А то бы с размаху получил в ухо. Крис с удивлением смотрит на свою руку, потом на меня.

— Слушай, я же не могла не попасть?

— Ага, призналась, что хотела засветить мне в ухо! А секрет, моя милая мастерица рукопашного боя, состоит в том, что я начал уклоняться еще до того, как ты начала свое неумолимое движение. Но если ты продолжишь в таком духе, то я, пожалуй, пойду домой. Доступно? — и я искренне смеюсь. Она тоже. Идет обратно, глядя на меня, подчеркнуто мягкими движениями устраивается в кресле. Опять свешивает босые ноги сбоку.

— Слушай, Котенок, мне с тобой интересно… — И опять смотрит с искоркой. — Ну что, теперь поговорим про проект "Ариадна"?

Вот это удар! Это мне вернулся угаданный пароль на ее компьютере.

— Конечно, давай поговорим.

— А ты не удивился, что я знаю…

— Удивился. Что ты еще знаешь?

— Много чего. Но главный вопрос — вы всерьез занялись этим проектом?

— Чтобы правильно тебе ответить, я должен сначала прочитать лекцию о психологии современного российского руководства. Ты знаешь, что писал великий историк Карамзин: "Разбудите меня в любое время дня и ночи и спросите, что делает русский мужик? И я отвечу…". Так что ты ответишь, милая моя Шурка? Правильно, осваивает, осваивает госбюджетные средства. Продолжаю. Кроме технических специалистов, которые ничего не решают, этот проект ни-ко-му не интересен. Это просто очередной флаг — "передовые технологии и все-такое-прочее".

— Но я смотрела твои бумаги. Вы за полгода прошли путь, на который нам понадобилось шесть лет. Вы предложили новую архитектуру операционной системы. И что же, это все бросить?

— А ты чувствуешь разницу между грустными словами "один и две десятых микрона" и более веселыми "семнадцать сотых микрона"? Разница почти на порядок и в пятнадцать лет.

— Вы умеете первое, зато мы умеем второе.

— И кто же позволит делать российские карты на вашем железе?

— Тебе не жалко своего труда?

— Бобру надо плотину строить, да только мех у него больно красивый на боярскую шапку хорош. Это цитата.

Я смотрю в окно. Выставка достижений народного хозяйства залита расплавленным предзакатным золотом. Да, я же забыл, что народного хозяйства у нас больше не существует.

— Но ты не возражаешь, если мы используем твои записи?

— Не возражаю. Вы же должны что-то получить взамен за лекции.

— Неизвестно, кто кого там учит. — Фыркает. — Вспоминаю все время твою утреннюю шутку.

— Скажи, Шур, почему ты так смотрела на меня, когда я попросил поставить Вивальди? Я почувствовал, что затронул что-то не очень приятное.

Она молчит, вертя в руке стакан с соком.

— Шур, мой взгляд все время останавливается на твоих розовых пятках. Ты не боишься щекотки?

— Хороший вопрос. Меня уже лет десять никто не щекотал за пятки.

— Сейчас я это исправлю.

Усаживаюсь на краешек кресла и кончиками пальцев мягко провожу вдоль ступни к восхитительно-розовой пятке. Минут пять занимаюсь этим увлекательным занятием. Она не подает признаков жизни.

— Шур, ты заснула?

— Сейчас умру от удовольствия.

— Вот это будет сенсация первых полос: Французская разведчица умерла от удовольствия. Ее звали… нет, не Никита, конечно. А просто… Шура. А главное, никто не поверит, что я просто гладил тебе пятку.

— Ты должен почитать мне стихи. Для полного удовольствия.

— Хорошо. Слушай: