DmC: Рожденные свободными (СИ)

«Я не хочу этого делать, но я должен убить вас. Убить всех, кто находится в Башне и рядом с ней. Это лишит ангелов поддержки той твари, что вы зовете Богом, и они, как и демоны, не смогут перерождаться».

— Псих, идиот, урод, маньяк!.. — Анна уже видела знакомые стены пещер, где они с Кэт были всего пару часов назад. Дети были совсем рядом — Анна чувствовала это.

«Я не могу сделать это без вашего ведома».

Голос Данте был слышен не только пленникам Башни, но и людям, обитавшим рядом с ней. Послание Данте передавалось от человека к человеку, словно мимолетная мысль, больше похожая на шепот внутреннего голоса. И, в конечном итоге, его слова звучали в голове у каждого человека на планете:

«Мне тяжело это говорить, но отказаться вы не можете. Иначе и ангелы, и демоны продолжат поступать с вами, как с животными. С каждым из вас. Но сейчас так называемый бог готов окончательно уничтожить демонов, чтобы захватить над вами власть. Он не приведет вас в Рай, не принесет вам блаженства. Это — глупые сказки, чтобы продолжать держать вас в узде».

За пределами человеческого мира, в обители Создателя, даже ангелы замерли, слыша мысленный зов нефилима, обращенный к людям. Инстинкты подсказывали, насколько теперь опасен нефилим, и ангелы не смели двинуться с места, понимая, что противник может убить их в любой момент. Целиком и полностью.

Но среди ангелов еще оставались те, кто не растерял человеческих черт. И человеческих чувств, таких как ужас, страх, и желание жить.

Этих ангелов было мало, но они не могли просто стоять и смотреть — с криками, полными ненависти, они набросились на лежащего на земле Данте, стремясь убить его. Стереть с лица земли. Глаза нападающих залились черной кровью — совсем как у демонов.

«Простите меня».

И все вокруг погрузилось в яркий свет. Яркий настолько, что у ангелов заболели глаза.

И не только у ангелов.

*

— Что это? — Архонт поднял глаза к потолку. Вергилий невольно сделал то же самое — и похолодел:

— Не может быть…

Башня погружалась в свет, ослепляя до боли в глазах. Вергилий невольно зажмурился — но свет продолжал пробиваться сквозь веки, заставляя смиренно опустить голову, в ожидании неизбежного.

Вергилий читал об этом. Даже люди писали о подобном, считая это явление Божьим судом и явлением Всевышнего. Но, в отличие от них, Вергилий знал правду. Знал, что происходит на самом деле.

Это знал и лежавший рядом архонт — недовольно поморщившись, он прохрипел:

— Так это правда? У тебя есть брат?

Вергилий ничего не ответил, слыша крики людей, плененных над его головой. Они умирали — свет, от которого они тщетно пытались спрятаться, выжигал глаза, рассудок и душу. Кто-то пытался вырваться из своего кокона, но терпел неудачу, некоторые люди даже вырывали себе глаза, чтобы не страдать от выжигающего света.

Но тяжелее всего было детям. Они кричали в унисон, звали родителей до тех пор, пока не срывали голоса. Вергилий мог воочию себе представить, как дети сжимаются в комок, пытаясь спрятаться от страшного света, убивающего их.

Крики нарастали, становились громче и превращались в какофонию смерти. Вергилий зажал руками уши, но крики людей продолжали звучать в его голове.

Однако, архонт, судя по всему, даже наслаждался процессом:

— Значит, история не лгала, когда рассказывала о могуществе нефилимов. Теперь понятно, почему вас так боялись.

Вергилий ничего не ответил — в его голове билась одна-единственная мысль:

«Что ты делаешь, Данте? Что ты делаешь?!»

*

Свет увидели и те, кто сражался возле Башни. Многочисленные ангелы и демоны инстинктивно зажмурились, и бой остановился — на мгновение.

А затем… ангелы начали умирать.

Те, кто буквально только что захватил очередное человеческое тело, падали в судорогах, позволяя демонам нанести решающий удар. В какие-то доли секунды исход битвы кардинально переменился в пользу демонов.

А свет продолжал покрывать всю Башню целиком. Поглотил он и поле боя, помогая демонам уничтожать ангелов.

Вдали от битвы, прямиком в пустыню убегала женщина с двумя детьми.

Левая рука Анны буквально разрывалась от боли, и с нее кусками сползала кожа. В горле клокотала кровь, но Анна упрямо продолжала двигаться вперед, подгоняя детей:

— Бегите! Не оборачивайтесь! Не смейте оглядываться!

Сол и Селена послушно бежали вперед, таща маму за руки. Сол чувствовал, как пальцы мамы в его ладони становятся скользкими от крови, но не отпускал ее руку.

И тут Анна споткнулась. На тело навалилась каменная тяжесть, и женщина упала на песок.

— Мамочка! — донесся до нее голос Селены. — Мамочка, вставай! Нам надо убегать!

Некуда убегать, поняла она. Уже поздно. Слишком поздно. Им не избежать своей участи.

Анна медленно поднялась на колени — лица ее детей были освещены столь ярко, что она могла различить еле заметные шрамы и царапины на лицах Сола и Селены.

— Идите ко мне… — прошептала она, раскидывая руки. — Больше нам нечего бояться.

Дети спрятались в ее объятиях. Анна сидела спиной к свету, но кожей ощущала его жар, который буквально плавил тело. Разлагающаяся рука непереносимо болела.