DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Никто не готов. Даже я не готов. Я до сих пор не могу заставить себя вытащить этот обрез, ткнуть его себе в пасть и нажать на спусковой крючок. — Бруно задумчиво покачивал обрезом, большой палец его левой руки нежно поглаживал курок. — Но иногда мне кажется, что лучше сдохнуть прямо сейчас, чем ждать, когда эти мрази поставят тебя на колени. К тому же, после твоей истории мне не очень-то хочется, чтобы ваши мучения продлевались.

Щелкнул курок — и Бруно ощутил у виска холод пистолета.

— С нашими мучениями мы как-нибудь сами разберемся, мужик. — Данте стоял прямо за пассажирским креслом в одном полотенце, его синяки и порезы уже зажили. Айвори упирался в череп Бруно.

— Пока мы здесь, постарайся забыть о самоубийстве. Если, конечно, не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги прямо сейчас.

Бруно замер. Кэт побелевшими пальцами сжала руль. Она знала, что ее спутник не будет просто так лишать человека жизни, но также она опасалась обреза, по-прежнему нацеленного прямо на нее. Бруно Латтини был невероятным психом, и девушке не хотелось, чтобы это как-то сказалось на ее жизни и относительной безопасности.

— Ну так как, не хочешь умирать? — Айвори чуть толкнул Бруно в висок. Тот медленно повернулся лицом к Данте и неожиданно улыбнулся:

— Все зависит от твоего решения, дружок.

— Тогда опусти свой сраный дробовик и отвяжись от Кэт. — Данте уже давно вылез из душа, и его весьма напрягло то, как этот тип общался с девушкой. Он ощущал огромную ответственность за ее жизнь — ведь Кэт действительно была очень хрупкой, как и любой другой человек.

Но после всего того, что произошло с ней в Лимбо-Сити, Кэт стала сильнее. В духовном плане — она не выражала особого расстройства по поводу разногласий Данте и его брата, хотя было понятно, что слова босса весьма задели ее. Так или иначе, девушка взяла на себя ответственность по поиску демонов и способов покончить со всеми ними разом, в то время как Данте отвечал за грубую силу.

Вдвоем они составили отличную команду — хотя Данте все же научил Кэт обращаться с огнестрельным оружием и порой подсказывал, каким образом лучше убить того или иного демона. Девушка не оставалась в долгу — ее постоянно пополняющийся опыт в магии позволял ей создавать защитные амулеты, порой спасавшие не только шкуру Данте, но и целые поселения. Кроме того, Кэт практиковала создание целебных зелий — в основном для того, чтобы помочь парню обуздать его демоническую сторону. Но Данте всякий раз отказывался испытать зелья по причине своего недоверия к ним.

Бруно пожал плечами и медленно опустил обрез.

— Поздравляю, ребятки, вы прошли это испытание, — сказал он и нажал на спусковой крючок. Обрез громко щелкнул, Кэт даже подпрыгнула на сиденье.

— Он не заряжен, — усмехнулся Бруно.

— Зато мой заряжен, — Данте не торопился убирать оружие. — Что за блядский цирк ты устроил?

— Я хотел проверить, готовы ли вы к путешествию, — хмыкнул Бруно, испытующе глядя из-под полей шляпы на парня. — И, думается мне, я не ошибся в вас обоих. Да опусти ты уже пушку, черт возьми! Я бы в любом случае не стал вас убивать — только вышвырнул бы из трейлера на все четыре стороны.

— Ну ты и ублюдок, — беззлобно отозвался Данте, опустив пистолет. — С чего вдруг ты так нами заинтересовался?

— Обычно я предпочитаю разговаривать с одетыми людьми, — ответил Бруно, потянувшись за футляром для обреза. — Исключение составляют лишь женщины. И то не все. Намек понят, малыш?..

Пока мужчина убирал обрез в футляр, Данте вернулся к дивану, где лежала предоставленная ему одежда. Джинсы были слегка велики, но это с успехом компенсировалось прилагающимся поясом. Одевшись, парень сел на диван — рука непроизвольно почесала затылок.

Седых прядей стало еще больше.

========== Глава 4. Надежда человечества ==========

Вашингтон

Пустынные улицы были покрыты первой ноябрьской наледью. Теплый воздух, скопившийся в канализации города, вырывался на поверхность густыми клубами пара. Стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая мелким шорохом и еле слышным крысиным писком.

Столица Америки опустела уже два месяца назад, однако местные мусорщики отказывались покидать насиженные места. Участь их была незавидной — искривленные самым невероятным образом трупы бедолаг валялись прямо поперек дороги.

Лакированный ботинок хрустнул по тонкой ледяной корке.

Пировавшая неподалеку крыса возмущенно пискнула и, бросив свой обед, состоявший из человеческого полуобъеденного пальца, бросилась в темноту переулков. Вновь воцарилась тишина — но уже иная, мертвая, словно некое живое существо, обитающее в глубинах города, затаило дыхание, готовясь напасть на чужака.