DmC: Рожденные свободными (СИ)

Кэт даже плакать перестала, услышав от него эти слова. Она и раньше знала, что во всем произошедшем Данте обвиняет только себя самого, но слышать это теперь, после того, как все закончилось, было тяжело и больно. И Кэт не знала, как поддержать его, и ненавидела себя за это.

Но прежде чем она успела что-либо сказать, Данте молча помог ей подняться. Буркнул, виновато опустив голову:

— Идем отсюда.

Кэт лишь кивнула, и они покинули Башню.

*

Всю ночь они шли пешком, пока не остановились в каком-то неприметном заброшенном поселении.

Кэт свернулась в клубок, пытаясь согреться — несмотря на климат пустыни, ее бил озноб. Данте не спешил ложиться рядом — он сидел у окна, словно высматривал кого-то.

— Как думаешь… — тихо спросила Кэт. — Теперь все закончилось?

— Для ангелов? Более чем. А людям еще придется попотеть, чтобы научиться жить для самих себя, — Данте перебирал пальцами так, словно держал в них невидимую сигарету. — Но теперь человечество действительно свободно. И в некотором роде, оно само на это согласилось.

— То есть?

— Оно… да так, ничего. Забей и спи, — отмахнулся Данте.

Он не хотел рассказывать Кэт, на какие жертвы ему пришлось пойти, чтобы спасти людей. Но он помнил — буквально за секунду до того, как перед его глазами мелькнула вспышка, впоследствии превратившаяся в убийственный свет, Данте услышал ответ многих людей, которым предстояло умереть:

«Спасибо тебе».

Но люди, до которых дойдут слухи о произошедшем, не поймут, что жертвы инцидента на Башне добровольно пошли на смерть. Именно Данте будут считать ответственным за их смерть — никого больше.

Если он останется один.

Кэт уснула, обхватив плечи руками. Некоторое время Данте полежал рядом, обняв ее, чувствуя ее тепло. Он хотел запомнить каждое чувство, возникавшее, когда Кэт была рядом.

И Данте на какое-то время задремал, разделив ее тепло.

*

Яркий свет, пробивавшийся сквозь закрытые глаза, почему-то напомнил о Башне. И сотнях, тысячах криков, утопающих в этом свете.

Кэт открыла глаза и тут же сощурилась — прямо в окно светило полуденное солнце. Поморщившись, она перевернулась на другой бок и тут поняла — Данте нет рядом.

Куда он делся?

Вскочив с лежанки, расположенной прямо на полу, Кэт огляделась. Привычные пистолеты, которые Данте обычно клал рядом с собой, когда шел спать, исчезли. Не было и его потрепанной короткой куртки, которую он носил последние несколько дней.

Кэт выскочила из дома — прямо напротив выхода стояла машина. Побитый и старый пикап, похожий на тот, в котором они с Данте полгода колесили по Америке. В воздухе чувствовался запах бензина.

Дверь в пикап была открыта. Кэт залезла в кабину — в замке зажигания торчали ключи. На приборной доске, прямо над магнитолой, была записка, написанная неровными печатными буквами:

«ПОСЛУШАЙ»

Из магнитолы высовывалась кассета. Кэт вставила ее в слот, чувствуя, как душу наполняют самые тревожные опасения. И они подтвердились — на пленку был записан голос Данте:

— «Привет, Кэт. Я очень надеюсь, что ты послушаешь эту запись. Если же это слушает кто-то другой, то вынужден признать, что поступил как мудак, не положив эту кассету адресату под нос.

Ладно, шутки в сторону. Как ты, наверно, уже поняла, я ушел. И не собираюсь возвращаться — пока что. Дело в том, что в Башне произошло кое-что очень хреновое, а именно — мне пришлось убить практически всех, кто остался там. Тех, кого мы хотели спасти. И все люди, буквально каждый из них, знают об этом. Знают — и будут не против меня прикончить. Просто потому, что считают меня чудовищем.

Именно поэтому я и решил уйти. На время исчезнуть, чтобы не подвергать тебя опасности. Я смогу перенести боль, ты — вряд ли. Не спорю, Кэт, ты очень сильная, но я не могу допустить, чтобы тебе вновь пришлось страдать из-за меня».

Кэт слушала, затаив дыхание. Она поняла, что образы яркого света и множества умирающих людей не были сном. Это была реальность.

— «Пока ты спала, я решил немного прогуляться», — продолжал звучать голос Данте. — «Вернуться к Башне — мало ли, вдруг кто остался в живых. Или же этот придурок мог оказаться там… Но я нихрена не нашел. Почти. Открой бардачок».

Кэт послушно выполнила требуемое — в глубине бардачка блеснул золотом знакомый предмет.

— «Я нашел его возле самолета. Вспомнил, что Финеас вроде бы хотел видеть именно тебя хранителем этого глаза. Я до сих пор не могу понять, почему. Нет, я не имею в виду, что ты недостойна и все такое прочее, но это… странно. Хотя…» — тут Данте на некоторое время замолчал, и Кэт могла слышать шум ветра, записываемого на пленку.

— «Мне кажется, он выбрал тебя потому, что ты спасла нас. Да, нас — не только меня, но и Вергилия. Когда мы с ним встретились снова, еще в Ватикане, то осознали, насколько важны друг для друга. Этого бы не произошло без твоей помощи, и я очень благодарен за это».

Кэт лишь молча кивнула, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы. Данте вздохнул и продолжил: