Дмитрий Державин и ведьмин глаз

— Я т-тоже. — Дима несмело пожал протянутую ладонь и замер, не зная, что делать дальше.

— Светлана Николаевна, у нас всё готово. У вас, я вижу, тоже. — И Николай Александрович ещё раз внимательно посмотрел на Диму. — Только вот в самый последний момент большинством голосов была внесена небольшая поправка к ритуалу. — Он поднял брови и развёл руками, словно бы говоря: «я был против». — Инициацию знака вместо меня проведет граф Меркулов. — И он кивнул в сторону человека в чёрной мантии, который в этот момент, наклонившись, что-то тихо говорил соседу слева.

Лицо Димкиной мамы потемнело, брови нахмурились, губы сжались в тонкую полоску.

— Светочка, — Николай Александрович перешёл на шёпот, — ты же знаешь, что на днях его дочь, Ольга, тоже прошла через этот ритуал. Его, как обычно, по всеобщему молчаливому согласию провел я. А сегодня он заявляет, что, мол, если уж на то пошло, то было бы справедливо, если эту инициацию проведет он. Да ты не переживай, — добавил он, увидев, как побелело лицо дочери, — всё пройдет, как и всегда, гладко, в этом нет никаких сомнений. Да и что в конце концов может пойти не так?

Светлана Николаевна посмотрела на отца напряжённым и растерянным взглядом. Было видно, что его слова нисколько её не убедили. Но, делать было нечего — решение круга семи отмене не подлежало.

— Дима, ты помнишь слово, которое надо будет сказать для проявления знака?

— Стигма, — хмуро буркнул Димка. Мамино настроение мгновенно передалось и ему.

— Дмитрий Андреевич, посмотри-ка на меня.

Димка поднял глаза на мать и встретился с её горящим уверенным взором.

— Ты наследник великого рода Державиных — с гордостью и мужеством носи эту фамилию и не позволяй страху сломить тебя. Сделай так, чтобы твой отец, где бы он сейчас ни был, гордился тобой! Никогда не опускай перед ними взгляд, смотри им прямо в глаза, — она указала на собравшихся магов, — и да хранит тебя твоя сила!

Она взяла сына за руку и отвела его в центр восьмиконечной звезды, сложенной на полу из мозаичного паркета. Дмитрий, сделав над собой титаническое усилие, выпрямился, высоко поднял голову и с вызовом посмотрел на человека в чёрной мантии. Тот криво улыбнулся в ответ и медленно встал со своего места. В зале воцарилось гробовое молчание.

— Мы собрались здесь, — начал хриплым голосом человек в чёрном, — чтобы принять в свои ряды графа Дмитрия Андреевича Державина. Обретение знака рода — это неоспоримое доказательство того, что наш соратник прошёл через испытание смертью, что сила признала его власть над собой и что с этого момента он имеет полное право быть одним из нас!

Граф Меркулов вышел из-за стола и неспешно приблизился к Дмитрию. Глаза человека в чёрном источали холод и затаённую неприязнь. Он медленно поднял правую руку и положил её на Димкину голову. Из его уст зазвучали слова неведомого языка. Димка вдруг почувствовал острую боль в левом плече и груди, словно кто-то крепко вцепился когтями в его грудную мышцу и резким рывком провернул её. Он крепко сжал зубы, чтобы не закричать, продолжая бесстрашно смотреть в глаза Меркулова. Внутри у него закипала ярость, помогая превозмогать нестерпимую резь в груди. Он готов был уже зарычать от напряжения и злости, но внезапно боль исчезла. Рука Меркулова медленно опустилась, и он выжидательно посмотрел на Дмитрия.

— Стигма, — громко произнёс Димка, не сводя глаз со своего мучителя, и дотронулся ладонью до груди.

Когда он отвёл руку, по залу пронёсся вздох удивления и тихий ропот. В глазах Меркулова на краткий миг сверкнуло торжество, тут же сменившееся прежней маской холодности и безразличия. Димка перевёл взгляд на свою раскрытую ладонь. Там сиял ярким голубым светом знак его рода, но он не был похож на тот, что показывала мама: его песочные часы лежали на боку.

— Не-е-ет, — прозвучал отчаянный крик Светланы Николаевны.

Она сорвалась с места и побежала к сыну, но на полпути наткнулась на невидимую стену и упала на колени, протягивая к Диме дрожащие руки. Тот хотел, было, броситься к ней на помощь, но не смог пошевелиться — тело было словно парализовано.

Меркулов медленно повернулся к длинному столу. На лицах пятерых магов, сидевших за ним, проглядывали замешательство и изумление. Николай Александрович вскочил, хотел что-то сказать и даже вроде бы попытался выйти из-за стола, но потом обессиленно рухнул обратно в кресло и уронил голову на руки.

— Вы все видите то же, что и я, — лицемерно-скорбным голосом начал Меркулов, — знак перевёрнут.

Он сделал паузу и оглядел всех собравшихся в зале.

— А это значит, что испытание смертью было пройдено с чьей-то помощью. Смерть требует вернуть то, что принадлежит ей по праву.

Меркулов повернулся к Дмитрию. В его взгляде мелькнула презрительная усмешка.

— У тебя есть выбор, мальчик, — и на последнем слове он сделал особое ударение, — или милосердная смерть, или же испытание Тёмным лесом: испытание, сулящее неминуемую и мучительную гибель, испытание, которое никто так и не смог пройти и вернуться живым.