Дмитрий Губин. Русь, собака, RU

Несколько лет назад американский ученый Лина Эдлунд и ее немецкая коллега Эвелин Корн опубликовали в Journal of Political Economy любопытную статью, в которой задались сходным вопросом, а именно: почему так необъяснимо много получают проститутки? Ведь их труд не требует ни образования, ни квалификации; слухи об опасностях сильно преувеличены, а что до «противности» занятия - так выносить утку из-под больного тоже радости мало.

Ответ Эдлунд и Корн дали такой: в доход проституток заложена профессиональная компенсация. Это компенсация за невступление в брак, поскольку, торгуя телом, женщина и безнадежно портит репутацию потенциальной жены, и пропускает детородный возраст в отличие от тех же медсестер.

К сожалению, не я первым познакомил с этим замечательным выводом российскую общественность: честь принадлежит выпускнику INSEAD Леониду Бершидскому. Но мысль Эдлунд и Корн о зарплате как о компенсации за профессиональный риск с тех пор кажется мне довольно универсальной.

Вольно или невольно, но сегодняшние российские выпускники действительно закладывают в зарплаты целый ряд рисков. И главный риск - это риск быть молодым в стране, которая не уверена в собственном будущем. Это у их сверстников в Америке или Европе карьера зависит от образования, таланта и трудолюбия. В России - от других факторов: сегодня, например, от работы в спецслужбах, от близости к власти, от принадлежности к касте «лояльных своих». Но завтра сегодняшние «свои» вполне могут оказаться «чужими» и что делать тогда? Выпускник не может планировать карьеру на годы вперед. Как планировать, например, финансово свою жизнь - текущие кредиты, многолетнюю ипотеку, если в случае увольнения профсоюз не защитит тебя за отсутствием профсоюза, а суд - за отсутствием независимого суда? Как задумываться о дальней перспективе, если выплаты в общественные фонды (пенсионный и социальный налоги) к нашему молодому специалисту скорее всего не вернутся, потому что государство в России все меньше напоминает аппарат социального перераспределения и все больше смахивает на механизм, при помощи которого один клан отнимает собственность у другого. Жизнь в России - это бесконечный риск. Начиная от движения по дорогам, больше напоминающим кладбища. И заканчивая здравоохранением, которое если и существует, то только за спецзабором (Василий Аксенов, напомню, недавно 6 часов провалялся без помощи с тромбом, перекрывшим доступ крови к мозгу. Даже медсестры объяснят, что это значит).

Крик российского молодого специалиста: «Хочу 50 тысяч!» - это, конечно, вовсе не утверждение, что он таких денег стоит. Это, если хотите, крик о том, что молодой человек знает цену своей стране. Вслушайтесь, вслушайтесь. «Эй, вы там, которые постарше, вы успели приватизировать полученные на халяву квартиры, участки и дачки, вы успели выловить всю рыбку, прежде чем окончательно замутили в реке всю воду, а нам досталась только тина, в которой мало что растет и живет! Мы не будем отбирать у вас то, что вы нахапали, просто дайте нам денег, и мы сами позаботимся о своих жилье, здоровье и пенсии! Но мы хотим этих денег сейчас!» И попробуйте на это что-нибудь возразить.

По-моему, придется давать.

Цена квадратного риска

Дмитрий ГУБИН, журналист

Попытка понять, откуда поползли слухи о деноминации, приводит к странному выводу

Новость, леденящая душу. В Петербурге резко пошли в рост цены на жилье. Обычные однокомнатные квартиры дорожают по 100 тысяч рублей в неделю, то есть примерно на 3 процента. Мне об этом сообщила совсем юная риелторша.

Девушка была настолько молода, что для нее древней историей был даже рост цен 2006 года, когда квартиры, заявленные в газетном объявлении по 40 тысяч долларов, при звонке начинали стоить 60 тысяч, а при повторном звонке - 90.

- То, что происходит сейчас, - вежливо сформулировала девушка, - это паника.

- С чего бы вдруг? - спросил я с интонацией, с какой Мюллер просил Штирлица остаться, не веря ни единому слову.

- Вы разве не знаете? В марте будет деноминация рубля, и обмен наличных наверняка ограничат.

Нет, Штирлица все же не следовало отпускать. Первой о мартовской деноминации меня месяц назад проинформировала теща, которой достовернейшую информацию передала кассирша из ночного магазинишки под окнами. С какого дуба деноминация должна произойти? Оттого, что много на руках наличных? Оттого, что обман своих граждан есть всегда некий побочный продукт жизнедеятельности российского государства? Но даже если в это верить, рубли куда проще поменять на валюту, чем связываться с покупкой жилья - долларам и евро деноминация точно не грозит, как не грозит басманное правосудие Страсбургскому суду.

- Клиенты так говорят, - застенчиво произнесла девушка. - Многие обеливают деньги через жилье. Хотя многие не напрямую. На родственников записывают, на знакомых бизнесменов. Но знаете, денег сегодня… Ну, в государственных структурах. Я думаю, они боятся потерять.

Я улыбнулся в ответ в 64 зуба, но после ее ухода перезвонил другой знакомой риелторше, которая на рынке недвижимости со времен Горбачева.