Дмитрий Мережковский: Жизнь и деяния

Аким Волынский был одним из самых выдающихся мыслителей «первого поколения» писателей серебряного века. Юрист по образованию (он завершил Петербургский университет со степенью кандидата права), Волынский еще в студенческие годы увлекся философией и литературной критикой, активно участвовал в работе кружка О. Ф. Миллера (где и познакомился с Глинским и Мережковским), был знатоком Спинозы и Канта и в то же время – убежденным сторонником «левых» взглядов. По его мнению, крушение революционных попыток интеллигенции в «эпоху реформ» и торжество консервативных настроений в царствование Александра III было обусловлено односторонностью прогрессивной идеологии, косностью позитивизма и материализма 1860 – 1870-х годов. Своей главной задачей он считал углубление первооснов русского прогрессизма за счет введения в обиход идеалистических концепций немецкой философии. Говоря иначе, Волынский пытался соединить «фригийский колпак и Евангелие», революционную идеологию и религиозную метафизику. Л. Я. Гуревич была его восторженной поклонницей.

В обновленном «Северном вестнике» Волынский выступил с целой серией статей (позже составивших его книгу «Русские критики»), в которых подверг решительной ревизии взгляды прежних отечественных идеологов «партии прогресса» – Белинского, Добролюбова, Чернышевского и Писарева. По ядовитому замечанию Г. В. Плеханова, Волынский устроил для вождей русской демократической интеллигенции нечто вроде «философского трибунала», допрашивая их:

1. Всегда ли признавал подсудимый некоторые философские понятия «известного идеалистического типа»?

2. Всегда ли он был достаточно твердо убежден, что критика должна быть философской, а не публицистической?

«Если за подсудимым оказываются кое-какие проступки на этот счет, – иронизировал Плеханов, – то с нашим автором немедленно начинается истерика. Он на разные голоса кричит о Боге, о небе, о вечности, об истине, о красоте, о поэтической идее и прочих возвышенных предметах».

Эффект от выступлений Волынского был совсем не тот, какого ожидал автор. Вместо благодарности «реформатору» деятели либеральной демократии (прежде всего – Н. К. Михайловский, по иронии судьбы и пригласивший некогда Волынского в журнал) подвергли его бойкоту. Зато «идеалисты и метафизики» всех мастей, отвергнутые либеральной прессой, стали стекаться под знамена «Северного вестника».

Волынский тяжело переживал происшедшее недоразумение. В письме А. А. Давыдовой он писал о «интриге, недостойной порядочных людей», которую ведут против него «г. Михайловский и его друзья»: «Мне обидно за тех русских писателей, которые вместо того, чтобы помогать, руководить, вдохновлять, занимаются позорной травлей людей, воспитывавшихся на их собственных произведениях». Однако de facto журнал Волынского и Гуревич становится своеобразным форпостом русского модернизма. Постоянными сотрудниками журнала были Н. М. Минский, З. А. Венгерова, Федор Сологуб, К. Д. Бальмонт. В «Северном вестнике» были опубликованы знаменитый дневник Марии Башкирцевой, переводы д'Аннунцио, Мориса Метерлинка, Гауптмана, Ибсена.

В этом контексте Мережковский с его проповедью новых задач русского искусства до поры до времени выглядел вполне органично. «От всей души благодарю Вас, любезный Борис Борисович, за Ваше любезное приглашение, которым, конечно, с удовольствием воспользуюсь, – писал 15 июля 1890 года Мережковский Б. Б. Глинскому, приславшему приглашение о сотрудничестве в обновленном журнале. – В настоящее время я занят большой поэтической работой, так что маленьких вещей у меня не имеется, но при первой возможности пошлю Вам что-нибудь. Вообще буду считать за честь быть в числе сотрудников Вашего журнала. Жена моя поручила мне поблагодарить Вас за Ваше приглашение: она тоже непременно даст что-нибудь».

Доклад «О причинах упадка…» был признан в кругах литераторов «Северного вестника» «манифестом», а понятие «символизма» стало девизом, объединяющим в 1890-е годы всех «борцов за идеализм» (по выражению Волынского).

Однако очень скоро выясняется, что, сходясь на формуле: символизм – литература, которая говорит о религии и религиозной проблематике, большинство символистов «Северного вестника» (а также и примкнувшая вскоре к ним «московская группа» во главе с В. Я. Брюсовым) вкладывают в эти понятия содержание, отличное от того, что имел в виду Мережковский.