Дмитрий Русский

- Митяй, одно могу сказать: насилие порождает насилие. Это не наш путь. Время всё расставит по своим местам.

- Но они захватывают мир, растут, идут… Их так много!

- Я думал, ты понял, что они растут только там, где есть почва. Как любое сорное  растение. Ты ставишь перед собой непосильную задачу: побороть всё зло мира. Запомни: каждый борется в одиночку. С личным злом и пороком.

- Я знаю это про себя.

- Значит, должен знать и про других. Закон един для всех.

- И никого не загнать в рай пинками?

- Ни пинками, Митяй, ни пряниками. В этом всё и дело.

- Но Эти не уйдут добровольно. Неужели они останутся в нашей семье?

- Как ты сказал?

- В нашей семье…

- Я не ожидал. Ты прошёл путь, Митяй. До таких слов…

- И не остановлюсь. Мне надо идти дальше.

- Вспомни, о чём говорил Иван.

- Что мы Этим не по зубам?

- Точно. Он увидел главное. Эти – только передатчики. Они не создают зло сами, они просто поставляют его туда, где зло – главная пища.

- И всё равно я должен принять решение.

- Прими. Кому сейчас больше всех нужна помощь?

- Лине?

- Тебе видней. Прощай, Митяй. Удачи.

Митяй уже привык, что время изменило обычный ход: он стоит, как зачарованный, напротив всё той же витрины, и словно впервые смотрит в зеркальную поверхность.

Теперь нужно обдумать разговор с Заркомом, и лучшее место для этого – парк. Но на полпути  он вспомнил, что в парке сделали снежный городок, и там полно народа.

Ну, что ж, пойдет и он туда. Раз смог преодолеть свой главный страх, то почему не побороться с его отголосками?

А в парке осветили даже дальние закоулки. Везде – прожекторы, мигают гирлянды, запах шашлыков в морозном воздухе.

Митяй прибавил шаг, разогнался, взбежал на центральную горку и съехал по ней на ногах. Есть такая поговорка: «как заново на свет родился». Митяй ощущал что-то похожее: будто долго брёл с тяжёлым рюкзаком, и вдруг позволили этот рюкзак сбросить. И лёгкость появилась необыкновенная…

Дом встретил теплом, и Лина, увидев Митяя, повеселела. Она оправилась после болезни и вплела в золотистые волосы какую-то яркую ленту. Митяй улыбнулся:

- Лина, ты просто королева. Или всё-таки принцесса?

- Как хочешь. Можешь обращаться ко мне: ваше Величество.

Она засмеялась и отложила в сторону любимую «Алису в стране Чудес».

- Где ты был? Расскажи.

- В парке. Там народ гуляет вовсю.

- И я хочу.

- Я, ваше Величество, как верный паж, возьму тебя с собой.

Лина взглянула на него и спросила уже серьёзно:

- Когда?

- Сегодня, Лина. Только не в парк, а в другое место.

- Я об этом и думаю.

- А ты готова?

- Мне кажется, готова. Но, как всегда, - боюсь.

- Это нормально. Конечно, боишься. Но мы пойдем вместе.

- Ну, с тобой – совсем другое дело. Я боюсь – одна. А вместе… Нам сам чёрт не страшен.

- Вспомнила своего?

- Ага, Анчутку. Неужели он есть на самом деле?

- Сегодня, Лин, узнаем. Ты поспи, если получится. Я зайду в полночь.

Кукушка завела самое длинное выступление: двенадцать «ку-ку». Митяй поднялся, нащупал на груди Оберег и пошёл к Лине. Она сидела, напряженная как струнка.

Митяй выкатил кресло в коридор, они приблизились к шкафу вплотную. Оберег засветился, и сразу распахнулась дверь. Лина вздрогнула:

- Голос… Я слышу. Он стал громче.

- Значит, всё правильно. Мы на верном пути.

Но коляска никак не проходила в двери. Митяй, наконец, сказал:

- Лина, ты должна идти сама.

В её глазах стояли слёзы:

- Ты что, Дима? Как?

- Мы на пороге, и здесь уже всё по-другому. Я могу, конечно, понести тебя на руках. Но раз Голос говорит «иди», значит – иди!

Лина закусила губу, оперлась на поручни кресла и приподнялась. Но слёзы всё-таки не удержала, они неровными дорожками стекли к губам. Она сделала усилие, наклонилась вперёд и опять опустилась на сидение.

Митяй подал руку:

- Ты боишься. В этом всё дело. Держись за меня, ты сможешь. Ну, иди!

Она резко поднялась, кресло откатилось назад, и Лина сделала шаг, ещё один…

Дверь захлопнулась за ними.

Их обступила мгла: переход от поздних сумерек к ночи. Но на небе – не луна и не месяц, а солнце — будто в плотной упаковке, и сквозь неё  лишь угадываются очертания диска.

И словно стелется дым, кое-где становясь плотнее и шевелясь косматыми рваными краями. Но запаха гари не слышно. Резкий холодный ветер нёс колючую водяную пыль. Ноги скользили по глинистой почве, и не было вокруг ни деревьев, ни кустов, ни  даже островка травы.

Митяй и Лина мгновенно продрогли. Лина дрожала, смотрела по сторонам:

- Ты уверен, что мы попали именно туда?

- Да. Другая дверь просто бы не открылась. Тебе холодно?

- Немножко. Но ты знаешь, мне всё равно. Я иду!  Понимаешь, иду! Сама!

И она закружилась на месте. Запрокинула лицо, закрыла глаза. Митяю хотелось запомнить это мгновение навсегда. Положить как кусочек цветного стекла в шкатулку, подальше от всех, а когда будет грустно — достать, протереть и посмотреть на свет.

Лина замерла, а потом решительно сказала:

- Нам надо идти. Не стоять же на месте.

- Надо. Только куда?

- Смотри, вроде там, на пригорке, что-то виднеется.