Дмитрий Ульянов

В Саблине, где Дмитрий Ильич сделал кратковременную остановку, Анна Ильинична рассказала некоторые подробности Кровавого воскресенья. В Питере повсюду митинги. Даже либералы возмущаются хладнокровным убийством сотен безоружных людей. Особенно много усердствует поп Гапон, который, как заметила Анна Ильинична, «все же как будто не темная личность». Гапон пользовался у рабочих авторитетом. К нему стекались огромные пожертвования. На эти деньги он закупил в Англии большую партию оружия. Однако зафрахтованный им пароход, якобы по недосмотру капитана, около Питера попал на отмель, и оружие оказалось в руках полиции. Тогда даже многие большевики искренне считали, что делу помешала непредвиденная случайность, а не тонкий расчет провокатора.

Из рассказов родных и знакомых Дмитрий Ильич знал, что Гапон проявляет слишком большую активность, интересуется делами большевиков, особенно их взглядами на будущую революцию. Эта «активность» вызывала подозрение. Дмитрий Ильич считал его темной личностью и, как потом оказалось, в своем подозрении не ошибся.

В феврале пришла весточка из Симбирска. Друзья сообщали: в уезде есть вакансия санитарного врача.

Для выезда Ульянова в Симбирск в Киевском жандармском управлении возражений не было.

Губернское земство определяет Дмитрия Ильича санитарным врачом Симбирского уезда. За несколько лет скитаний впервые появился постоянный заработок. До недавнего времени такой должности в уездах вообще не было, и только благодаря революции земство разрешило «нововведение». «В это время, — объяснял Дмитрий Ильич, — в конце 1904 года и начале 1905 года — был подъем либерального движения в России. И вот Симбирское земство решило ввести санитарных врачей с целью улучшить медицинскую обстановку в деревне, хотя в душе земцы в громадном большинстве считали, что для лечения крестьян вовсе не нужно врачей, а достаточно фельдшеров. Но под влиянием либеральных настроений они подумали ввести две должности санитарных врачей».

Одну из этих должностей занял Дмитрий Ильич, вторую — Зиновий Петрович Соловьев, социал-демократ, решительный сторонник Ленина. Соловьев стал заместителем заведующего санитарным отделом губернии и, несмотря на молодость, блестяще справлялся со своими обязанностями, успевая даже редактировать «Врачебно-санитарный листок Симбирской губернии». При поддержке прогрессивно настроенных медиков, и прежде всего Дмитрия Ильича, он обобщил опыт института санитарных врачей, который уже существовал в Московской губернии и которого еще не было в Симбирске. Некоторые прогрессивные методы обслуживания сельского населения ему удалось ввести и у себя в уезде.

Так, например, в Симбирской губернии была расширена сеть фельдшерских пунктов, для работы в этих пунктах стали шире привлекаться врачи. Они поочередно объезжали деревни, консультируя младших коллег и принимая больных. Конечно, это не могло коренным образом улучшить медицинское обслуживание крестьян. Симбирская губерния раскинулась на 43 491 квадратную версту, на ее территории проживало полтора миллиона человек. А врачей — не больше десятка. Чтобы обслужить хотя бы малую долю больных, нужно было исколесить не одну сотню верст. Как ни стремились врачи всюду поспеть, они были в фельдшерском пункте редкими гостями. Население в большинстве случаев занималось самоврачеванием.

Время от времени губернию потрясали губительные нашествия холеры, чумы, сибирской язвы. Только эпидемия 1892 года унесла в могилу тысячи симбирцев. Брошенные на ее ликвидацию со всей России врачи-добровольцы мало что смогли сделать. Люди, в абсолютном большинстве неграмотные, предпочитали по старинке обращаться к знахарям и священникам, на последние гроши заказывали молитвы, кропили избы «святой» водой, но следовать советам врачей не хотели.

Весна и лето 1905 года прошли для Дмитрия Ильича в частых разъездах. Пришлось побывать в самых дальних уголках губернии, налаживать работу фельдшерских пунктов, а заодно собирать данные об эпидемиях. Выяснилось, что холера и чума появляются через определенные промежутки времени. Для Дмитрия Ильича, так же как и для всех эпидемиологов того времени, такая цикличность оставалась загадкой. И еще характерное наблюдение — эпидемия, как правило, долго держится в тех волостях, где крестьяне особенно разорены, не имеют возможности соблюдать элементарные правила гигиены (избы курные, земляные полы, зимой в большинстве случаев скот и птица находятся в избах). Но самое главное — голодная и полуголодная жизнь, особенно весной и в начале лета. Именно в этот период, когда жара доходит до тридцати градусов, эпидемия распространяется чрезвычайно быстро. Тогда говорили «вспыхнула». И в самом деле, она распространялась мгновенно, как пожар по сухостою. «Тушить» примитивными средствами (карболкой и сулемой), имевшимися на фельдшерских пунктах, было почти невозможно. Удавалось лишь локализовать эпидемию, выставить до осени санитарные кордоны — с понижением жары эпидемия шла на убыль.