ДМТ — Молекула духа

В день сессии Нильса с 0,2 мг./кг., я зашел в его палату в исследовательском центре, где он лежал на кровати, накрывшись своим старым армейским спальником. Он брал с собой этот спальник, куда бы он ни ехал, как в буквальном смысле, так и в переносном: было ли это путешествие по трассе, или психоделический трип.

Мы с Синди сели по обе стороны. Я вкратце рассказал ему, чего ожидать. Он кивнул, давая мне знак начинать.

Когда я вколол вещество наполовину, Нильс сказал:

Да, я чувствую его вкус.

Оказалось, что Нильс был одним из немногих добровольцев, которые чувствовали вкус введенного внутривенно ДМТ, когда поток обогащенной веществом крови проходил через рот и язык в мозг. У него был металлический, немного горьковатый привкус.

Я подумал, «Это достаточно быстро».

Мои заметки, относящиеся к воздействию этой дозы введенного Нильсу внутривенно ДМТ, несколько обрывисты. Это может быть связано с тем, что он по характеру замкнутый человек, или с тем, что интенсивность опыта не впечатлила ни его, ни меня. Он отметил, что 0,2 мг./кг. составляли «около трети или четверти» дозы, в сравнении с его опытом курения ДМТ. Возможно, чувствуя себя излишне самоуверенным от того, как легко прошли первые две сессии Филиппа и Нильса, я решил немедленно утроить внутривенную дозу Нильса: от 0,2 до 0,6 мг./кг.

Моя уверенность была преждевременной. Оглядываясь назад, я могу сказать, что более осторожным и правильным поступком было бы удвоить дозу до 0,4 мг./кг. К счастью, я не перескочил сразу к 0,8 мг./кг., что могло бы произойти, если бы я обратил внимание на слова Нильса о том, что 0,2 мг./кг. было четвертью полноценной дозы.

Этим утром и Филипп и Нильс должны были получить 0,6 мг./кг. ДМТ внутривенно. В тот день в Альбукерке было солнечно, холодно, и ветрено, и я был рад, что работаю в помещении. Я вошел в палату Нильса в Исследовательском Центре. Он лежал под своим спальником, ожидая первой дозы в 0,6 мг./кг. Синди уже поместила небольшую иглу в вену его предплечья — именно через эту иглу я собирался ввести раствор ДМТ прямо в кровь. Она села справа от него, а я сел слева, там, где трубка от капельницы была прикреплена к его руке. Филипп также был в палате; он должен был получить ту же самую дозу чуть-чуть попозже, если с Нильсом все будет в порядке. Он сидел в ногах кровати, интересуясь тем, что предстоит испытать Нильсу. Он был готов предоставить всем нам моральную поддержку. Мы не могли и подумать, что нам также понадобится его физическая помощь.

Я ввел раствор ДМТ быстрее, чем предыдущую дозу в 0,2 мг./кг., за 30 секунд, а не за минуту. Я думал, что чем быстрее вводить ДМТ, тем меньше он будет растворяться в системе кровообращения. В последствии это вызовет более высокий пиковый уровень ДМТ в крови и, следовательно, в мозгу. После того, как вещество было введено, Нильс взволнованно сказал:

Я чувствую его вкус… Вот оно!

Сразу же после того, как он это сказал, он начал ворочаться с боку на бок под своим спальником. Потом он резко сел, воскликнув:

Меня сейчас вырвет!

Он посмотрел на нас, удивленный и неуверенный. Мы с Синди переглянулись, одновременно подумав о том, что у нас не было емкости, в которую можно было бы рваться. Мы не предусмотрели возможность того, что нашим подопытным может понадобиться вырваться. Он пробормотал:

Но я же не завтракал… рваться нечем.

Нильс разволновался и натянул подушку и спальник себе на лицо. Он принял позу зародыша, отвернувшись от нас и от прибора для измерения кровяного давления, запутав шнур, который соединят манжетку с прибором. Мы не могли получить данные ни на 2, ни на 5 минутах, когда уровень его кровяного давления и сердцебиения был на самом высоком, и потенциально на самом опасном уровне. Он попытался вылезти из кровати, бесцельно размахивая руками и ногами. Но это были увесистые руки и ноги для человека, рост которого был 1 метр 93 см. Когда Синди, Филипп и я объединились и уложили его обратно в кровать, которая теперь казалась слишком маленькой, его руки были холодными и липкими. Через 6 минут его вырвало в таз, который мы нашли в шкафу. Так как для этого ему пришлось сесть, мы смогли нормально уложить его в кровать и измерить его кровяное давление и сердцебиение. В этот момент, спустя 10 минут после инъекции, его показатели были на удивление нормальными.

Он протянул руку к Синди, и коснулся ее волос и свитера. Казалось, что он собирается погладить ее волосы, но он быстро забыл, что он хотел сделать. Потом Нильс уставился на меня, сказав:

Сейчас мне нужно смотреть на тебя, а не на Филиппа или Синди.

Я постарался выглядеть спокойным и смотреть ему в глаза, тихо молясь, чтобы с ним все было в порядке. Через 19 минут он приподнялся на локтях и засмеялся. Он выглядел совершенно «обдолбанным»: огромные зрачки, косая ухмылка, бессвязное бормотание.

В конце концов, он сказал: