«Дней минувших анекдоты...»

Ту жизнь представить трудно очень,
Ее мы знаем лишь на слух:
Быт был безбеден, крепок, прочен.
Но слишком много было мух.
Сидя за карточной игрой.
Закусывали вист икрой,
А женщины от тяжких дум
Все трескали рахат-лукум.
Хаджи Рахманов[2]

полон снеди…Привозят прямо во дворы
На ишаках земли дары.
Крестьяне, города, соседи…
Таков был наш Тифлисский быт,
Оригинальный колорит.

10

«Будь здоров и полон силы

Наш Бакинский Аксакал!»

И. Алиханов (старший)

Как сон прошли былые годы,
Сменялись взгляды, entre nous,
Навоевались все народы
И трижды прокляли войну.
И Алик наш переменился,
Остепенился и женился.
Немало мят. Окончен бал,
Но все ж фасон не потерял.
Он ищет в магазинах книжку
И скоро он ее найдет,
Но, ей-же-Богу, не идет
Скакать по улицам вприпрыжку.
Пришлю ее, чтоб аксакал
В припрыжке ног не поломал.

11

«Скоро по производству мяса и молока мы догоним штат Айову».

(Из газет первой половины 60-х годов)

Не надо прыгать. Рано утром
Ступай тихонько за порог,
Приткнись-ка в очередь уютно,
Достань-ка молоко, творог.
И, кстати, также не забудь,
Купи и масла где-нибудь.
Пройди сюда, туда подайся,
Домой без масла не вертайся…
И долго будешь жить, мой друг…
Потом поэму почитаешь,
Кого-то вспомнишь и узнаешь
И тем заполнишь свой досуг.
А что прошло, то не зови,
Как говорится, cest la vie.

12

Да, наш герой в Баку остался,
Считать казну, ее беречь.
И, в общем, в жизни не сдавался…
До новых встреч, до новых встреч!
Живет с женою дорогою,
Рифмованной грешит строкою.
Есть дочь и внучка у него…
Не нужно больше ничего!
Он вспоминает как сквозь сон
Тифлис родной и сердцу милый
И, если собирает силы,
К Наташе приезжает он.
Приходит, смотрит на диван
На нем сидит ma tant Сюзанн[3]

.

5. Четвертая моя тетя, Соня, вышла замуж за Тамамшева и до революции успела родить лишь одну дочку Идочку, которая имела артистические наклонности. Идочка танцевала и даже снималась в зарождающемся кино. Она вышла замуж за Липскерова. Мою тетю Соню Тамамшеву я хорошо помню, а муж ее дочери не дожил до моего рождения.

Идочка придумала для себя звучную итальянскую артистическую фамилию — псевдоним Ласкари. У нее было двое детей — Владимир и Ирина.

Владимир был страстным авиатором и погиб в авиационной катастрофе.

Ирина взяла материнский театральный псевдоним и пошла по ее стопам. Ирина Ласкари училась вместе с Вахтангом Чабукиани в студии Пирини, затем танцевала кавказские танцы с другим будущим народным артистом СССР Илико Сухишвили, гастролировала с ним по всему Советскому Союзу. Потом вышла замуж за пианиста-эксцентрика Александра Менакера. В клане Алихановых этот брак с характерным артистом не одобрялся — время от времени Менакер шутки ради извлекал звуки, садясь на клавиатуру. Можно представить себе, как на этот трюк смотрели воспитанные на традициях профессора музыки Константина Алиханова наши родственники.

У них родился сын Кирилл — тоже Ласкари, который уже в третьем поколении сам стал характерным танцором, а потом постановщиком балетных спектаклей. Кирилл написал автобиографическую повесть (опубликована в журнале «Нева»), где перевоплотился в балерину, по этой повести был снят фильм. Кирилл живет в Ленинграде и растит сына — тоже Кирилла. Менакер же вторым браком женился на Мироновой и, таким образом, покойный артист Андрей Миронов был младшим сводным братом моего внучатого племянника Кирилла.