Днем и Ночью

Данте в реале отличался от охотника на демонов, этот Данте Шарша Ламия демоном был на треть, и он имел волосы каштанового цвета, коротко стриженые, и он ненавидел, когда его родной брат Донато сравнивал его с охотником на демонов. И Шарша никогда не пользовался огнестрельным оружием, или мечом в свой рост. Его оружием был его голос, и если уж дело доходило до ближнего мордобоя (а иначе не бывало), Данте прекрасно управлялся с целой дюжиной длинных кинжалов, очень напоминающих дагу, кинжал для фехтования вкупе со шпагой. Шарша мог заткнуть за пояс Росомаху и Фредди Крюегра сразу своими стальными коготочками. И если уж совсем прижмет, ламия мог использовать невзрачный эспадон, который крутил на манер палицы. Многогранная личность, ничего не скажешь.

А еще Шарша предпочитал не оголять свою могучую грудь, и закрывался весь с ног до головы, как Ара. Правда, хоть голову и прикрывал, но лицо всегда оставлял открытым. Как ламия, он мог не опасаться, что солнце выжжет ему глаза, ему приходилось избегать лишь прямых солнечных лучей.

Данте был высоким и жилистым, прямо как тренированный китаец, или японец. Чертовски красивый, и столь же опасный, Иисусе, да его боялись едва ли не больше князя Исмила!

Сидевший на краю стола вампир был напуган, и очень отдаленно напоминал Шарша. Руки скрещены на груди, и все тело напряжено, вампир судорожно вздыхает и взгляд бегает по комнате.

Кстати, комната! Как я уже сказал, тут был стол. Большой стол надо сказать, и наверное крепкий. И на столе была целая алхимическая лаборатория, вот в чем суть! Колбы, пробирки, реторты, всяческие банки-склянки с жидкостями всех цветов радуги, тонкие, как "иглы" вампира, штативы и подставки, коробочки с порошками… Во всем этом беспорядке не хватало живописно зависнувшего над разбитой колбой Философского камня. И на самом уголке приютился испуганный Данте.

Соседний стол близнец был расчищен от подобной дряни широким жестом, то есть вокруг него было полно стеклянного и жидкого мусора. Со стороны, дальней от Шарша, стоял довольно пожилой человек в древнем балахоне и сжимал ладонями голову девушки.

Если бы не частое дыхание, можно было подумать, что она манекен. Её кожа была абсолютно белого цвета, и волосы были бесцветными, тусклыми и безжизненными, птичьим гнездом лежали вокруг головы девушки. Ярко-алые, до умопомрачения яркие губы были чуть приоткрыты. Под глазами пролегли темные тени. Одета девушка была в короткое льняное платье белого цвета. А еще у нее были сбиты костяшки пальцев на правой руке, и были старенькие мозоли на руке. Девушка, похоже, с кем-то подралась.

Резкий вздох, десятисекундная пауза, на губах вздулись кровавые пузыри. Старичок закрыл глаза и прикоснулся к бледному лбу губами, что быстро-быстро шепча.

Потом, спустя несколько минут, он отошел от стола, бессильно оперся рукой на другой и сполз по его боковой стенке на пол. По лицу пожилого человека градом катился пол, дыхание было сбитым и его сердце стучало громко, неровно и с перебоями.

— Я не знаю, Данте, что произошло, но Евы сейчас с нами нет.

— Нет! — в глазах ламии отразился настоящий ужас, он бросил взгляд на с трудом дышащее тело на столе, соскочил и кинулся к старику. — Нет!

— Успокойся, она не умерла. Ева просто сознанием, если хочешь, душой, не здесь. Я не понимаю, как это возможно, но впечатление, что её силком выдернули из тела и куда-то унесли. Я ничего не могу сделать. Тело живо, сам видишь… Может быть, это простое явление, свойственное после того… я не знаю, но надеюсь, что она вернется. Сама. Границы её сознания за пределами моего понимания, она вышла на качественно другой уровень, и я не знаю ничего о её возможностях. Я это тебе уже говорил, Шарша. Мы просто подождем.

— Я так испугался… — Шарша присел, опершись спиной на тот самый стол-близнец, на котором лежала девушка. Стояли столы буквой "Г", и почему-то ничего кроме столов и вампира с человеком я не мог разобрать в этом видении… Они не были скрыты туманом или еще чем-то, их просто не было.

— Я пытался найти Еву, но даже её Альтер-эго ушли. Это просто телесная оболочка, которая упорно хочет жить. Сама Ева где-то бродит. Я ни разу не встречался с таким феноменом, так что… здесь я бессилен.

— Там Габриель, — сообщил Данте после небольшой паузы. — И он очень недоволен.

— Ева сильно засветилась, я знаю, но это не её вина. Она не виновата в том, что она такая.

— Я полчаса выслушивал его претензии по поводу, что психи без должного контроля становятся вообще неуправляемыми.

— Мой ученик в своем репертуаре, — вздохнул старичок.

У Габриеля, князя Исмила был только один учитель, он же по совместительству воспитал и все остальных ламий. Мастер Анарий, последний патриарх, последний хранитель семьи. Говорят, он воспитал талантливого мага, приемника, но говорят очень многое, и не все правда. Хотя во многом мнения сходятся — это самый опасный человек в мире, каким он был и тысячу лет назад, таковым остается и сейчас.

— Надеюсь, он не пересекся с Евой? Хотя он не мог повлиять на нее так, это что-то запредельное.