Днепровский вал

А Маринеско Александр Иванович, такое мое мнение, талант свой загубил сам. Не было он жертвой ни «завистников», ни тем более «кровавой гэбни» — а той самой, проклятой, сорокаградусной, которая у нас в России уйму народа сгубила. Поскольку о его пьянстве, нет, не в походе, боже упаси, а на берегу после, читал и слышал от многих. Какая там гэбня, если в тридцать восьмом его сначала было с треском вышибли из флота из-за какой-то родни за границей (в Румынии), а после почти сразу же восстановили? А вот «к себе требователен недостаточно» это написал еще в первой командирской аттестации на старлея Маринеско, командира М-96, его первый комдив Юнаков Евгений Гаврилович, личность в балтийском подплаве столь же известная как Колышкин у нас на СФ. В октябре сорок первого наш герой был исключен из партии, «за пьянку и недисциплинированность», но что интересно, его даже с должности не сняли, хотя обычно за такой формулировкой следовал трибунал. В декабре сорок второго его восстанавливают в партии, и не за резко улучшившуюся дисциплину, а за образцовое выполнение боевого задания, потопленный немецкий транспорт, несмотря на сильный эскорт, и высадку диверсионной группы на берег Нарвского залива. С апреля сорок третьего он командует С-13, причем комдив Орел, который якобы постоянно его гнобил все два года, пишет в характеристике «боевой и отважный командир, подводное дело знает отлично», но в то же время «склонен к выпивке, в повседневной жизни требует контроля». Ну и тот самый поход, вернее, что ему предшествовало — сначала драка с финнами в ресторане, затем ночь с очаровательной шведкой, и в итоге СМЕРШ, и абсолютно реальная угроза трибунала — или я чего-то не понимаю, за такое и не в сталинское время можно было попасть по-крупному, но все тот же Орел буквально выпихнул его в море в самый последний момент, причем кровавая гэбня не возражала. Об атаке века написано подробно, и Орел честно подписал представление на Героя, но тут встало на дыбы командование флотом, с формулировкой «во избежание отрицательного влияния на курсантов военно-морских училищ», так что до Москвы, Наркомата ВМФ, эта бумага даже не дошла. Маринеско получил Красное Знамя, а экипаж, честно исполнивший свой долг, из-за своего командира и вовсе остался без наград, что повлияло на Александра Ивановича очень отрицательно. «Своими служебными обязанностями не занимается, пьет, пребывание в должности недопустимо, необходимо убрать с корабля, положить в госпиталь, лечить от алкоголизма, или уволить в запас». Причем до приказа его вызвал «на ковер» сам нарком Кузнецов, и дружески посоветовал завязать, Маринеско не послушал. На флот он больше не вернулся никогда. Еще восемнадцать лет жизни по наклонной, работал топографом, грузчиком, столяром, умер от рака в Ленинграде в ноябре шестьдесят третьего, было ему всего пятьдесят.

Я не имел чести знать Александра Ивановича Маринеско. Но могу поверить написанному про него, потому что среди моих знакомых еще в той жизни, в двадцать первом веке, был такой самородок, золотые руки, шукшинский ум, отличный человек, когда трезвый — и хуже зверя, если напьется. Умер в сорок девять от нее же, проклятой. И одна лишь надежда, что теперь Маринеско пропасть не дадут, мы же передали «кто есть кто» в том числе и на флоте, и что интересно, и Сталин, и Кузнецов нашего «подводника номер один» запомнили, уточняли что-то про него. Интересно, сейчас умеют от пристрастия к спиртному лечить — хоть химией, хоть гипнозом?

Такой вот наш фронт работ — новые торпеды, и новая тактика. Поскольку «Воронеж» временно прикован к стенке, на полигон выходили на Щ-422, не я, Буров со своими, вернулись довольные. Хотя говорят, нам достались торпеды из опытной партии, буквально ручной сборки и соответствующего качества, а вот теперь пошла серия, и сразу началось… Тридцать процентов, какие-то неполадки или полный отказ, у нас ведь не было такого? А что с «японцами» будет, это как мне сказали, непорядок, что у вас главный калибр пустует, и кто надо озадачили кого надо сделать аналог знаменитых «длинных копий», но калибром не шестьдесят а шестьдесят пять и с наведением по кильватеру, тем более что какая-то информация по ним на компах нашлась. Выйдет что-то адской убойности, но у них ведь проблема, пуск на воздухе, после переход на кислород, иначе взорвется сразу, и не дай бог это не отладят… Да и по времени не выйдет уже — разве что в будущей войне, «Айовы» и «Мидуэи» топить? Так года через два-три надеюсь, мы и японцев разобьем, и что-то от них получим?