Днепровский вал

В первый день 50-я и 336-я немецкие пехотные дивизии удерживали свои позиции и даже переходили в контратаки. Но оборона 10-й румынской дивизии фактически рассыпалась, румынские солдаты массами сдавались в плен, или даже целыми подразделениями обращали оружие против своих немецких товарищей. Упомянутый гауптман Гензель записал в дневнике двадцатого июля: «Северный фронт удержать нельзя; 50-я пехотная дивизия, понеся тяжелые потери, с трудом сумела отойти на запасную линию обороны. Сильная танковая группировка русских наступает сейчас через брешь в румынском секторе, создавая угрозу нашим тылам. Мы лихорадочно трудимся над тем, чтобы подготовиться к размещению войск на оборонительной линии Гнейзенау. Мне было приказано вылететь в 5-й корпус на Керченском полуострове, чтобы доставить туда приказ об отступлении к Севастополю».

Генерал Альмендингер действовал, наверное, наилучшим образом из возможных. Собрав у себя в штабе всех командиров румынских частей и подразделений, он жестко поставил перед ними вопрос: или вы, за всех своих подчиненных, немедленно присягнете Еврорейху, или будете арестованы и расстреляны как изменники, после чего ваши войска будут разоружены с последующим заключением в концлагерь Бахчисарай. Как ожидалось, румыны единогласно заверили нас в своей верности великому фюреру германской нации. Тогда Альмендингер отдал приказ румынским дивизиям в обороне прикрыть отход немецких войск к Севастополю. Все понимали, что этот приказ, по сути, обрекает румын на уничтожение, так как наступающие с севера русские танковые и моторизованные части, утром двадцать первого июля взявшие Джанкой, стремительно наступают на юг и юго-восток, и уже через сутки-двое могут появиться у Феодосии. Но важно было спасти наиболее боеспособные, немецкие, войска!

Альмендингер, как и все в его штабе, не сомневался в низкой боеспособности румын, однако же полагал, что верность присяге, долг боевого товарищества да просто страх за свою жизнь заставят их оказать русским хоть какое-то сопротивление, выиграв драгоценное время. Но такого предательства никто не мог ожидать — едва отходящие колонны 73-й и 98-й дивизий скрылись из вида, как румыны, арестовав оставленных им германских офицеров связи, выслали к русским парламентеров и организованно сложили оружие! Генерал Еременко, командовавший Отдельной Приморской армией, правильно оценив обстановку, не терял времени — уже двадцать первого июля вечером его шесть стрелковых дивизий и танковая бригада настигли арьергардные части отступавшего 5-го немецкого корпуса и вступили с ними в бой. Ценой больших потерь 73-й и 98-й немецким пехотным дивизиям, отвыкшим от маневренной войны и во многом зависящим от конно-гужевого транспорта, удалось достичь промежуточного Ак-Монайского оборонительного рубежа и удержаться на его укрепленных позициях до наступления темноты.

Поскольку наступавшие с севера советские бронетанковые части уже подступали к Симферополю и легко могли появиться в тылу 5-го корпуса, было принято решение продолжать отход по приморской дороге через Судак и Ялту. Двадцать второго июля отступавшие достигли подножия Крымского хребта. В двенадцать ноль-ноль со стороны Старого Крыма появились первые советские танки. Хвост отступавшей колонны 5-го корпуса как раз втягивался в перевал. Противотанковый заслон сумел задержать передовой отряд советских войск, и немецкая колонна была спасена. Однако переправить артиллерийские орудия не удалось, шестеркам лошадей было не по силам тащить пушки по горной дороге, узкой, извилистой и крутой. Артиллерию пришлось бросить, частично взорвав. К вечеру двадцать третьего июля части 5-го корпуса достигли Судака, а вечером двадцать пятого июля вступили в Алушту. С рассветом следующего дня отступающие части колонны немцев и румын двинулись к Ялте. То тут, то там их обстреливали скрывающиеся в горах партизаны.

Двадцать восьмого июля в одиннадцать часов утра последние арьергардные отряды 5-го корпуса вошли в Севастопольский укрепленный район. Около десяти тысяч солдат и офицеров корпуса, ранее погруженные на военно-морские корабли в портах Южного берега Крыма, уже прибыли в Балаклаву. Теперь все надеялись на быструю эвакуацию из Крыма, но их ожидало разочарование. Пятый корпус направили в отведенный ему сектор Севастопольского укрепрайона.