Дневная битва

– Я вернулся туда, друг мой, и увидел, в каком состоянии ты оставил Анох-Сан. Я отнесся к вашему священному городу куда почтительнее, чем ты, и принес тебе его тайны с чувствами братскими и миролюбивыми. Даже предложил отвести туда и тебя. И что же принесло миру твое посещение? Насилие, грабеж и убийства.

– Порядок, – возразил Джардир. – Единство. Я вернул его в Красию, а скоро объединю и весь мир.

Пар’чин покачал головой:

– Едва ты умрешь, твои племена снова передерутся из-за ведра воды. Избавиться от тебя – моя последняя задача перед битвой с Недрами.

Джардир с улыбкой приготовил Копье.

– Что на Ала побуждает тебя думать, будто ты способен убить меня, Пар’чин?

Пар’чин тоже улыбнулся и поднял копье. Кем бы он ни был, сын Джефа, он остался до мозга костей шарумом с миром в душе и готовым к одинокому пути.

«Мы встретимся за столом Эверама, мой верный друг», – подумал Джардир и бросился в атаку.

Джардир атаковал быстро. Быстрее, чем Арлен считал возможным при свете дня. Но Арлен все равно оказался проворнее, и магия гудела под кожей, наделяла его силой и скоростью, недоступными противнику. Он отразил выпад, плавно перевел отбивающий удар в ответный. Сначала он будет бить древком, чтобы Джардир потерял лицо, пока не настанет время закончить поединок всерьез.

Но Джардир удивил его, с неимоверной скоростью вращая Копьем в контратаке. Они наносили удары, и каждое движение сливалось со следующим. Оба наседали и отступали, но, когда разделились, преимущества не оказалось ни у кого. В глазах Джардира поселилось завистливое уважение, и Арлен тоже осознал свою самонадеянность.

«Он вкушает от Копья, чтобы обрести силу днем», – понял Арлен.

– Ты сражаешься даже лучше, чем мне запомнилось, Пар’чин, – похвалил его Джардир с легким поклоном и нечитаемой в свете садящегося солнца аурой. – Я снова тебя недооцениваю.

– Ты всегда так говоришь, – улыбнулся Арлен.

– Сегодня в последний раз. Больше сдерживаться не стану.

И не стал. Первый боец-священник Красии атаковал опять, и Арлену понадобилась вся сноровка, чтобы выстоять. Он был всего-навсего быстрее, а у Джардира имелись боевые навыки, недоступные даже Арлену. Ему удалось избежать острия Копья, но Джардир заработал древком и тупым концом так, что они сливались, а натиск усиливался ударными метками и личной приумноженной мощью Джардира.

Но хотя Арлен не мог прибегнуть к магии при свете солнца, все, что находилось под защитным слоем кожи, сохраняло свои особенные свойства. Его кости прочнее меченого стекла, мышцы и сухожилия – подобны пружинной стали. Он пропускал удары, но ни разу не пострадал всерьез, а небольшие раны заживали мгновенно.

И все-таки он не добился ожидаемого преимущества. Напротив, по мнению окружающих – проигрывал.

– Я все еще надеюсь, что ты сдашься, Пар’чин, – заявил Джардир. – Признай свое преступление и покорись мне. Моя милость безгранична, и я оставлю тебя при себе на Шарак Ка.

– Тебе неведома милость, – возразил Арлен. – Если бы тебе и впрямь было дело до Первой войны, ты прекратил бы эту бессмысленную показуху. Неужели не понимаешь? Мы притягиваем мозговых демонов. Они не боятся войск. Они боятся чужих умов и станут являться, пока мы не погибнем. А наши народы тем временем будут страдать.

– Поэтому мы обязаны объединиться, – ответил Джардир.

Арлен скрипнул зубами и с удвоенной яростью возобновил наступление. В своем вращении их копья превратились в размытые пятна, оба бросались, изгибались и опрокидывались, сцеплялись и отбрасывали друг друга. Джардир нанес серию головокружительных выпадов и маховых ударов, Арлен отразил все и только в последний момент осознал, что это хитрость: Джардир ударил по древку ногой – и обутая в сандалию ступня вошла в дерево, как в кукурузный початок.

Арлен попятился и споткнулся, однако устоял, сжимая в руках половинки копья, но в этот миг чуть ослабил бдительность, и Джардир сделал выпад. Копье Каджи погрузилось в живот, и Арлен пронзительно вскрикнул.

Это не просто колотая рана. Арлена и раньше пронзали, в пылу сражения он игнорировал подобную боль. Это – нечто намного большее. Метки на острие Копья ожили и зажглись в ране, Втягивали телесную магию, заостряли лезвие и усиливали удар. Он содрогнулся всем существом, испытывая неописуемую муку, как будто из него высасывают душу.

От утечки выкатил глаза и Джардир, и тоже утратил осторожность. Арлен с силой ударил его в лицо тупым обломком копья, оттолкнул пошатнувшегося противника и прервал убийственную Тягу.

Бросив одну половинку копья, Арлен прижал к ране ладонь, и, когда отнял, та оказалась сплошь в крови. Со стороны зрителей летели крики ужаса и торжества, но он проигнорировал их и отчаянно попытался сосредоточить остатки сил на заживлении раны. Она продолжала гореть огнем, не закрывалась полностью, но появилась корка, и кровотечение замедлилось.

«Будет рубец», – понял Арлен.

Он глянул на садящееся солнце и пожелал ему быстрее закатиться. После отбросил всякую надежду унизить противника, занялся только мыслью о том, как пережить оставшиеся три четверти часа.