Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

Мне попались там имена нескольких соотечественников; их неловкие выражения заставили бы меня рассмеяться, если бы я не был тронут видом родных букв среди записей чужих и безразличных мне людей. Один, например, чтобы выразить, насколько ему дорого отечество, внес в книгу стихи, украденные им у поэта, подписавши под ними свое имя. Другой, возмущенный невежеством сего похитителя, написал под ними:

«Oui, Derjavine le dit,
Mais pas comme vous faites.
II dit avec esprit,
Et vous comme une bete»[415]

Я имел наивность долго смеяться над этой незначительной эпиграммой. Написав в книге немецкие стихи от имени прусского офицера и еще разные глупости, над которыми, наверно, посмеются наши соотечественники, мы отправились осматривать старый замок.

Пришлось пойти назад, спуститься с горы, опять подняться и вновь спуститься и, наконец, после долгого подъема по извилистой дороге, окруженной купами дерев, мы увидели развалины башни, подъемный мост, зубчатую стену и поняли, что добрались до замка. Сторож встретил нас с изрядной учтивостью и показал нам все помещения. Этому замку 11 столетий, он совершенно разрушился. Граф, владелец его, не желая входить в страшные расходы ради того, что может служить только предметом любопытства, ограничился тем, что 17 лет назад распорядился восстановить две из обрушившихся стен и, воспользовавшись лучше сохранившимися частями здания, построить маленький замок, воспроизводящий в миниатюре древнюю крепость его предков. Сводчатые залы, гобелены на стенах, резная деревянная мебель с позолотой, палата совета, очень красивая часовня, сложенные в амбразуре кости, панцири, щиты, рыцарские доспехи, всяческое оружие, копья, мечи, пищали – все, одним словом, волновало наше воображение и напоминало о прошедших веках. Лишь часть подземелий была очищена от земли, и сторож с большой важностью показал мне своды, сложенные 11 веков назад, почитая своей обязанностью указывать каждый починенный или впоследствии добавленный кусок. Я увидел в башне цепи, обрубок дерева, служивший седалищем несчастному узнику, закончившему там свои печальные дни, скелеты – все говорило о страданиях и злой судьбе. Я попробовал заглянуть в расселину скалы; даже и она была закрыта решеткой, так что солнечный луч едва мог сквозь нее проникнуть.

Сверху башни мы увидели большой замок во всей его красе. Скала, на которой стоят эти развалины, еще выше, еще круче других; тропинка, ведущая к Фюрстенштейну, вдоль которой бежит ручеек, имеет в длину семь верст – настолько неправильны и неровны очертания замка. По одну сторону подъемного моста находится квадратная площадка, украшенная готическим павильоном; 13 лет тому назад он служил гостиной королеве, в чью честь граф устроил турнир и праздник.

Я поблагодарил сторожа и отправился в обратный путь, довольный, что видел эти руины, хоть и реставрированные, хоть в маленьком замке мебель была не 11-вековой давности, а кое-где весьма явственно обнаруживался современный вкус.

Я видел ваши владения, граф Гогенберг, и смею сказать, что вы поскупились. Потрать вы каких-нибудь сто тысяч экю, вы доставили бы мне гораздо больше удовольствия. Но если вы сами довольны, ваша цель достигнута.

26 июня.

Прогуливаясь вчера вечером, я восхищался красотой селения и множеством гор, вздымающихся амфитеатром вокруг места купаний. Свежая, веселая зелень прикрывает наготу сих скал, смягчая их суровые очертания, и прогоняет мрачные мысли, внушаемые видом дикой природы.

Я подошел к угольным копям и думал спуститься в них, но было уже поздно, и мне пришлось ограничиться осмотром их извне. На краю большой дороги находится пруд, оранжевый цвет воды которого свидетельствует, что она прошла сквозь залежи железа и угля. По трубе, проложенной под дорогой, протекает речка, очень узкая и мелкая; местами она расширяется, так что по ней может проплыть лодка, а затем уходит под землю на расстояние до двух верст.

В разных местах виднеются входы, откуда начинаются длинные галереи, ведущие к подземельям, где добывают уголь. Там ходят при свете факелов. Рудокопы в черной одежде, грозящие обрушиться стены, жилы железа и пласты угля, подпертые столбами, эхо, откликающееся на каждое движение, мрак, в который все погружено, – все это кажется царством смерти. Воздух здесь настолько тяжел, что немногие соглашаются дождаться возвращения лодки.

В этих громадных подземельях есть переходы, сообщающиеся с другими подземельями, откуда лестница в 300 ступеней ведет на гору; там можно увидеть небо и вдохнуть свежий воздух. Чтобы пройти по копям и осмотреть их, нужно не меньше трех часов и крепкое здоровье. Однако многие предпринимают это путешествие из чистого любопытства, а прусский наследный принц даже обедал в одном из подземелий.

28 июня.

Уж второй день, как я вернулся в лагерь; вернулся и никуда больше не поеду. Через восемь дней перемирие кончается. Говорят, что время не имеет крыл… А разум мне шепчет на ухо: говорят, что ты не дурак.