Дневник, 1854 г.

15 Іюня. Ровно 3 мѣсяца промежутка. — 3 мѣсяца праздности и жизни, которой я не могу быть доволенъ. — Недѣли три я былъ у Шейдемана и жалѣю, что не остался. Съ офицерами бы я ладилъ, и съ батар[ейнымъ] команд[иромъ] умѣлъ бы устроиться. За то дурное общество и затаенная злоба отъ своего неблестящаго положенія хорошо бы подѣйствовали на меня. Я сердился бы, скучалъ, старался бы подняться морально надъ своимъ положеніемъ и сталъ бы лучше — работалъ бы. — Откомандированіе меня въ Штабъ пришло въ то самое время, когда я поссорился съ батарейнымъ командиромъ, и польстило моему тщеславію. — Болѣзнь моя, во время которой я не могъ даже вернуться на старую колею занятій и честнаго труда съ одной цѣлью добра, — доказала мнѣ, до какой степени я испортился. Чѣмъ выше я становлюсь въ общественномъ мнѣніи, тѣмъ ниже я становлюсь въ собственному Я имѣлъ нѣсколько разъ женщинъ, лгалъ, тщеславился и, что всего ужаснѣе, подъ огнемъ велъ себя не такъ, какъ надѣялся отъ самаго себя.____

Осада Силистріи снята, я еще не былъ въ дѣлѣ, положеніе мое въ кругу товарищей и начальство хорошо, несмотря на остаток б[.....] и ранки, здоровье мое порядочно и въ моральномъ отношеніи я твердо рѣшился посвятить свою жизнь пользѣ ближняго. Въ послѣдній разъ говорю себѣ:

Ежели пройдетъ 3 дня, во время которыхъ я ничего не сдѣлаю для пользы людей, я убью себя. —

Помоги мнѣ Господи._________

До обѣда пишу письма: Сережѣ и теткамъ, Волконской, ежели успѣю. Послѣ обѣда продолжаю записки Феерверкера. __________

[23 июня. Бухарест.] 23 Іюня. Во время перехода отъ Силистріи къ Маю я ѣздилъ въ Букарестъ. Я игралъ и принужденъ былъ занимать деньги. Положеніе унизительное для каждаго и для меня въ особенности. Написалъ письма: тетинькѣ, Митѣ, Некрасову и Оськѣ. — Всё еще не знаю, за что приняться, и поэтому ничего не дѣлаю. Кажется, что лучше всего работать за романомъ Р[усскаго] П[омѣщика].

24 Іюня. Съ утра сѣлъ за работу; но ничего не сдѣлалъ и радъ былъ, когда мнѣ пришолъ помѣшать Горчаковъ. Послѣ обѣда у Генер[ала] читалъ Беран[же], ѣздилъ къ Доктору, который объявилъ мнѣ, что мнѣ должно дѣлать операцію и лечиться мѣсяца полтора и болталъ до ночи съ Шубинымъ о нашемъ русскомъ рабствѣ. Правда, что рабство есть зло, но зло чрезвычайно милое. __________

[29 июня.] 25 Іюня. 26. 27. 28. 29. День ото дня откладывалъ операцію, ожидая перехода въ Букарестъ; a здѣсь откладывалъ, ожидая квартиры и Доктора. Въ Журжѣ были дѣла, въ кот[орыхъ] бы я могъ быть, ежели бы былъ здоровъ. Денегъ нѣтъ ни гроша и я долженъ. Валер[ьянъ] пишетъ въ письмѣ, кот[орое] я получилъ вчера, что ни лошадей, ни денегъ нѣтъ. — Намѣренъ лечиться серьезно. Мнѣ хочется пожить беззаботно и весело, не знаю, что выйдетъ изъ этаго желанія.

Іюня 30. Сегодня мнѣ сдѣлали операцію съ клороформомъ — я былъ малодушенъ. Ничего не дѣлалъ отъ невозможности. Есть надежда выздоровѣть. —

Іюля 1-го. Написалъ письмо Валерьяну и Оголину. Здоровье ни лучше, ни хуже, живу одинъ, читаю, но за работы не принимаюсь, хотя Зап[иски] Феер[веркера] сильно искушаютъ меня. ________

2 Іюля. Читалъ Gilbert и Gilberte. Здоровье все statu quo.¹ — Зап[иски] Феер[веркера] все болѣе болѣе опредѣляются, нынче, 3-го І[юля], кажется, займусь.

3-го Іюля. Цѣлый день читалъ, работа никакъ не хочетъ идти. Вечеромъ болталъ съ Пруш[инскимъ?], Олх[инымъ] и Антроп[овымъ]. Проигралъ глупо Пруш[инскому] porte-feuille Полинькинъ и несмотря на его отговорки от далъ ему. Невольно, какъ только я остаюсь одинъ и обдумываю самаго себя, я возвращаюсь къ прежней мысли — мысли объ усовершенствованіи; но главная моя ошибка — причина, по которой я не могъ спокойно идти по этой дорогѣ — та, что я усовершенствованіе смѣшивалъ съ совершенствомъ. Надо прежде понять хорошенько себя и свои недостатки и стараться исправлять ихъ, а не давать себѣ задачей — совершенство, котораго не только невозможно достигнуть съ той низкой точки, на которой я стою, но при пониманіи котораго пропадаетъ надежда на возможность достиженія. Тоже, что было со мной въ хозяйствѣ, въученьи, въ литературѣ, въ жизни. — Въ хозяйствѣ я хотѣлъ достигнуть совершенства и забывалъ, что прежде нужно было исправить несовершенства, которыхъ слишкомъ много, хотѣлъ правильнаго раздѣленія полей, когда мнѣ нечѣмъ было ихъ удабривать и сѣять. —

Нужно взять себя такимъ, какимъ есть, и исправимые недостатки стараться исправить, хорошая же натура² поведетъ меня къ добру безъ книжки, которая столько времени была моимъ кошмаромъ. — Я одинъ изъ тѣхъ характеровъ, которые,³ желая, отъискивая и готовые на все прекрасное, неспособны именно по этому къ постоянно-хорошему.