Читаем Дневник, 1858 г. полностью

6 Февраля. Выставка. Обедал у Перф[ильевых] и целый вечер. Поздно в клубе. Гадко, праздно.

7 Февраля. С детьми, на гимнастику. Обед у Киреевой. Приятно. Дома с В[асинькой] и Н[иколинькой] спор о магнетизме. В[асинька] зол на меня. К Шевалье, там цыганы, я уехал.

8 Февраля. Праздно, праздно, праздно. Вечер у Сушковых. Т[ютчевой] очень я проврался про Лонг[инова] и про удобство жены не арист[ократки]. — Она наводила речь на П. Щ[ербатову]. Зачем стоит дело, не знаю. —

9 Февраля. Утром Рябин[ин]. Я пошел за детьми. Обедал с ними. Вечер у Вал[ерии], она недурна. У Мещер[ских] собака укусила, и у Станкевича. Гордость, неуважение к человеку, односторонность. — Не бывает один человек выше другого по занятию, г....чист и палач, литератор равны, ежели причины их деят[ельности] личные. Крузе противен.

[12 февраля.] 10, 11, 12 Февраля. Чичер[ин] говорил, что любит меня. Выпивши у Шевалье. Я благодарен ему и горд этим. Он мне очень полезен. Но сильного влеченья еще нет к нему.

[15 февраля. Ясная Поляна.] 13, 14, 15 Февраля. Провел ночь у Шевалье перед отъездом. Половину говорил с Чичер[иным] славно. Другую не видал, как провел с цыганами до утра и в Горячем. Поехал в Тулу. Зубы все вываливаются. Вчера работал над Погибшим. Начинает выходить. Любви — нет.

16 Февраля. Вчера приехал Сережа. Что за чудо, что моя любовь к мысли становится преградой между мной и старыми друзьями. Хорошо устроено, что в 30 лет женятся. Все мои слишком знают меня, чтобы любить. Опять работал над Погибшим. Как будто кончил, но еще переделаю. Прочел две славные вещи в R[evue] des d[eux] m[ondes]. Падающий художник. Труд величайшее и независимейшее дело. Любовный труд. —

[18 февраля.] 17, 18 Февраля. Немного переделал Альберта. И набросал мысли о наказ[аниях]. Дальше читал. Читал Атеней. R[evue] des d[eux] m[ondes]. Montégut — умница. Hipocondriac славная штука. Режет по целому. Midsummernight Dream по-англ[ийски] и по-русски. Григорьев хорош. Брандт был и надоедал. Всё голова болит. Мысли о приближающейся старости мучают меня. Смотрюсь в зеркало по целым дням. Работаю лениво. И в физическом и умственном труде нужно зубы стиснуть. —

[24 февраля. Москва.]19, 20, 21, 22, 23, 24 Февраля. Еще 3 дня в деревне, очень хорошо провел. Старое начало казаков хорошо, продолжал немного. Сережа, убит, смирен. Оникеев, юмор. Черемушкин, уверенность по случаю капитала. В Туле, славная Маша. Играл за Сережу, заигрался. Карнович, Завальевский. Я эманципатор!!!! По метели в Москву. Гимнастика. Баня. Объелся. —

25 Февраля. Встал рано, почитал журналы; о лорде Грее. Некрасова плохая вещь. Варгин, тетинька и споры. Я смирился. Пошел ходить. Не в духе. Обедал без братьев. Прочел Чич[ерина] о эманципации и Корша о реформе. 1-я нехорошо. Написал листок Казаков. Играл фант[азию], глуп[о], а приятно. Спать в 11.

26 Февраля. Встал рано. Писал рассказ Еп[ишки] о переселении с Гребня. Нехорошо. Пришел Чичер[ин], Васин[ька], я потею и нездоровится. Гимнастика. Обед в клубе. Всё это мне скучно, я вырос немножко большой. Дома Маш[инька] получше. Я бирючусь немного. — Пошел к себе, написал Алексееву о песнях и Некрасову ответ на циркуляр. Пересматривал еще Музыканта. Надо всего переписать, или так отдать. Писал Ерошку. Чихачева. Умная кокетка. Нездоровится. —

27 Февраля. Не рано, ничего почти не писал. Пошел ходить. К Аксак[ову], к зубному, к Чичер[ину], к Щербатову. Неловко было. К Перфильев[ым], у них обедал. С Вас[инькой] к Чихач[евой]. Мужчина, девушка и фортеп[ьяно] с Бетх[овеном] и Моц[артом]. Это уж я 3-ий раз вижу — хорошо. Дома минутку и к Фету. Славно провел вечер. — Не спал до 4 от жару.

28 Февраля. Поздно встал. Васинька. До гимнастики почти ничего не сделал. На гимнастике скучно. Не в духе целый день. Вечером переделал Альберта, кажется, окончательно.

[4 марта,] 1, 2, 3, 4 Марта. Утром читал, кажется Чичер[ину] и Коршу. Ничего. — Нашли, что ничего. — Ходил оба дни. Вечер, концерт. Глупости наговорил Львовой, зачем она ездит [к] Алсуфьевой, подтрунивая над дядей, и Бахметьевой оплеушил Аксакова. Работал немного, переделывал еще Музыканта. Вчера мигрень. Григорович приехал. —

[7 марта.] 4, 5, 6, 7 Марта. Чичерин мучает меня. Конфиденция о любви. Дичь непохожая. Вчера славный вечер у Тютч[евой].

С Сережей какая-то черная кошка. С Васинькой и Ник[олинькой] нынче страшный спор. Они и мы. Глупо вел себя. Зачем-то против воли пил.

[10 марта.] 8, 9, 10 Марта. Был у Тютчевой, ни то ни сё, она дичится. В концерте видел Щерб[атову] и говорил с ней. Она мила, но меньше. Доканчивал Музыканта. Чич[ерин] эллин, но хорош.

11 Марта. [МоскваПетербург.] Поехал с ним в Питер. Толст[ой] рад.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой, Лев. Дневники

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии