Читаем Дневник, 1860 г. полностью

[26 июля/7 августа.] 7 Августа. Немного успел почитать Р[иля] о календарях. Он прав; о органическ[ом] значении народных старых календ[арей] и вообще народной из народа литературы. Но где же место Ауэрбаха? Intermédiaire11 между народом и образ[ованным] классом. Мечтал о уничтожении рулеток. Гулял вечером. — Болтал с мужиками. Мысль повести. Работник из всех одолел девку или бабу. Формы еще не знаю. —

[27 июля/8 августа.] 8 Августа. Сережа хочет общества, блеск аристократ[изма] действует на него. Гулял один. — Форма повести: смотреть с точки мужика — уважение к богатству мужицкому, консерватизм. Насмешка и презрение к праздности. Не сам живет, а Бог водит. —

[28 июля/9 августа.] 9 Авг. Уехал С[ережа]. Приехал Ник[олинька]. Его взгляд на библию. Знакомство с Адлером и Ландауером. Милый самоучка. —

[29 июля/10 августа.]10 Августа. Знакомство с Фрöбелем. Либеральный болтун. Ауербахи 3-го уехали, и накануне мы плавно болтали о литературе. Я предлагал ему аренду. Получил письмо из дома. Неприятно перенесло меня во все дрязги хозяйства.

[30 июля/11 августа.] 11 Августа. Ходил в Гариц, знакомство с молодым школьным учителем, кот[орого] занимает вопрос, по двум или по одной линейке писать. Старик рутинер. Нанимал работников, косил. —

[31 июля/12 августа.] 12 Августа. Положение Н[иколиньки] ужасно. Страшно умен, ясен. И желание жить. А энергии жизни нет. — Ездил в Героде. Ауербахи, даже она, — чрезвычайно милы. —

[1/13 августа.] 13 Авг. Н[иколинька] уехал. Я не знаю, что делать. М[ашиньке] плохо и ему. А я ни к чему. — После обеда всё с Фрöбелем. Он меня стал уважать. Вечер с Ландауером. —

[4/16 августа.] 14, 15, 16 Августа. Ближе сошелся с Фрöбелем. Политика истощила его всего. Познакомился с Блум[ом] и Экономом. Мало умных людей. Мысль о опытной педагогике привела меня в волненье, но не удержался, сообщил и ослабил ее. — Писал. Ауербахи приехали. Скопин остался. — От Ник[олиньки] получил письмо. —

[5/17 августа.] 17 Авг. Читал педагогию и объяснил мысль Скопину.

[6/18 августа.] 18 Августа. Нездоровится. Ск[опин] уехал. Франц — политик. Ауербах, говорит, — жид. — И больше ничего. Вычисление о Америке. Пастор дал бумагу. Надо писать домой.

[7/19 августа.] 19 Августа. Франц умней почти всех Фрöбелей и дельный человек, сидел у меня. Нездоровилось, скучно.

[8/20 августа.] 20 Августа. Простудился.

[9/21 августа.] 21 Августа. — — — —

[10/22 августа.] 22 Августа. Gramon. Ездок. —

[11/23 августа.] 23 Августа. Видел во сне, что я оделся мужиком, и мать не признает меня. Господин von из Мекленбурга — «старый порядок хорош, новый принесет бедность». — Щеголяю. Как будто образуется форма романа.

[12/24 августа.] 24 Авг. Читал Риля. Консерватизм невозможен. Нужны более общие идеи, чем идеи организмов государства — идея поэзии, и ее не уловишь в Америке и в образующейся новой Европе. Целый день боялся за свою грудь. —

[13/25 августа.] 25 Августа. Ландауер мило провожал меня, ходил ночью по Сале. Смехун нашел по случаю глупости Мещерского.

[14/26 августа.] Соден. 26 Авг. Доктор смотрел. У меня расширение сосудов. Ехал по прелестной дороге до Gemünden. Приехал в Соден. Все спали. —

[15/27 августа.] 27 Августа. Ходил по саду с Ма[шинькой]. Она скучлива и скучна. Н[иколинька] мне показался лучше. Ходил в Сульцбах. Милый учитель водил в церковь, играл на органе. Прелестные дочери в кокошнике [?] гордо и ласково улыбались.

[16/28 августа.] 28 Августа. Школа. Метода учить читать и счет. Ходил в Höchst. Купался. Чудная ночь. Пансионы мужской и женской. Вскрикиванья в полях. Наверху.

[17/29 августа. ЗоденФранкфурт.] 29 Августа. Встал в 1/2 8. Не так здоров. Болтал с Шнейдером о 48 г. и порядках. Поехал с Н[иколинькой] до Höchst’a. Трубка кучера. Wenn nur Deutschland einig wäre........12 Франкфурт, принимают за русского дурня. Покупки. Gutenhof. Красавец фермер. Плохая пища. Работа поденных. Заяц. Хомяки. Барщина. Кулак рассудитель. Мужики в харчевне грустно, пасмурно кнейпуют. Дорогой пришла мысль о простоте рассказа, — живо представляя слушателя — Андрея. — Ник[олинька] весел. Пора перестать ждать неожиданных подарков от жизни, а самому делать жизнь.

[26 августа/7 сентября. Гиер.] 30, 31 Августа. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 Сентября.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толстой, Лев. Дневники

Похожие книги

100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное