Дневник, 1861 г.

[9/21 апреля. Берлин.] 21 Апреля. Встал в 5. Всю дорогу здоров и весел. Один vis-a-vis поэт, другой Мекл[енбургский] помещик с вещами и перстнем, 3-ий Рейнской разгильдяй. Рот. Молодость не всё цветы. — Ауербах!!!!!!!!!!!!!!! Прелестнейший человек! Ein Licht mir aufgegangen.¹⁵ Его рассказы о присяжном, о первом впечатлении природы Versöhnungs-Abend’a,¹⁶ о Клаузере, пасторе христианства. Как дух человечества, выше кот[орого] нет ничего. Читает стихи восхитительно. О музыке, как pflichtloser Genuss.¹⁷ Поворот, по его мнению, к развращению. Рассказ из Schatzkaestlein. Ему 49 лет, он прям, молод, верущ. Не поет отрицания.

[10/22 апреля.] 22 Апреля. Дистервег. — Умен, но холоден и не хочет верить и огорчен, что можно быть либеральнее и итти дальше его. — Воспитание кладет задачей. Thilo и семинария. Thilo — болтун, Schönsprecher.¹⁸ Открыл мне немецкую духовную литературу 1810 годов. Христианин. Ауербах, его жена. Холодней с ним, но он всё прелестен. Ach, Liebster, glauben sie mir, es ist nur eine Tugend auf der Welt — die Ehrlichkeit.¹⁹ Хочется ему денег. Приехал мой мальчуган. — Келлер душит Го-сотерн. — Поехали, неприятность за размен. — Здоров всю дорогу. —

[12/24 апреля.] 12 Апреля. Граница. Здоров, весел, впечатление России незаметно.

12/24 Апреля. Ночь с жидами. Lehman, веселое расположение. В карете мороз, купец денег занял. М. Н. на перевозе.

13/25 Апр. [Петербург.] Ночь и день всё чуйки. М. Н. глупое удовольствие. Математики задачу. Вечером Дружинин. Смерть ему представляется, как возможность заснуть — с скучного вечера.

14/26 Апр. Ковалевской, Аксаков. Мне легче с ними. Толстые хорошо, но немного фальшиво. Обедал у них. Вечером у Анненкова, он нашел, что я умирен. —

15/27 Апр. Нездоровится, опять Толстая, Блудова, Аксак[ов] умен, как Риль. — Иславин. —

16/28 Апр. Воскресные скверные школы. К[атерина] Н[иколаевна]. Толстые.

[20 апреля.] 17, 18, 19, 20. Болен. Перовский и Слепцов. Молодо. Uli der Knecht — отлично.

21. Ковалевской, Толстые — фальшь большая.

22. [Петербург — Москва.] Дорога — Погодин — суета.

23. Москва. Спал. Раут в церкви вдов[ьего] дома. Ал[ександрин] Об[оленская]. Талызина. Флюс.

24-го. Обед у Сухот[иных], глупо. Жемч[ужников] глуп, вечер у Сушковых. К[атерина] Ф[едоровна] мила, но горда и беспокойна.

25-го Апреля. У меня Дмитриев, умен и спокоен. Ж[емчужников] несчастен от самолюбия и бездарностью. Дома обедал. Катков настолько ограничен, что как раз годится для публики. — Флюс хуже. Зачем-нибудь да это делается.

6 Мая. [Ясная Поляна.] Не писал дней 10. Ехал с М-me Фет, скучал. — В Туле Ауербахи, Головачев, Воейк[ов] для хаоса. Тетинька грустна и постарела, Сережа — хорош во всех отношениях, только празден. Меня назначили мировым посредником, я принял. — Поехал в Тулу, много болтал и начинаю гордиться и потому глуп. — Марков отказался от соредактор[ства] в журнале. — И вообще мысль журнала слабеет. В Пирогове хаос, и с Сережей ничего не сделал. Забыл день у Берсов приятный, но на Лизе не смею жениться. —

Завтра с утра Поликушка и читать положения. Вечером приготовить программу школы и лекцию.

7 Мая. С мужиками почитал положенья и больше ничего. Лень обхватывает меня. Ермил вздохнул: Господи, помилуй! Иван Деев: тайную полицию. — Немец напрасно. Лошади противно. —

8 Мая. До 12-ти приготовлял историческую лекцию. Читал и записывал ее до обеда, после обеда проехался. Втянулся в хозяйственный гнев. — Опять школа прекрасно и дома два часа праздно. —

9 Мая. У обедни, пригласил священника читать. Их объяснение обрядов еще глупее, чем то, к[оторое] дает им священник. Г[оспо]да из гимназии. Совещание. Я их пригласил в журнал. Совещание с мужиками. Макарыч, грубое выраженье их мысли. Расстался дружески. —

10 Мая. Сережа, разговор о разделе. Лекция физики превосходная. —

11 Мая. Лекция историч[еская] хороша, но мне нездоровилось. Поехал в Тулу. Договорились до того, что книжки научные невозможны. —

12 Мая. Подал прошение о школе. Я — приходский учитель. — Гимнастикой замучал. Славные лекции в саду. — Приехал домой и забирает писать²⁰ казака. Немец глуп. Письма: Alexandrine, Тургеневу и Фету, Deubner'y, учителю, — Вас[илию] Трубецкому.

13 Мая. Встал рано, нездоровилось. Урок словесности, к[оторый] не записал, и больше ничего.

25 Июня. Замечательная ссора с Тургеневым; окончательная— он подлец совершенный, но я думаю, что со временем не выдержу и прощу его. — Посредничество дало мало матерьялов, а поссорило меня со всеми помещиками окончательно и расстроило здоровье, кажется, тоже окончательно. В школе идет порядок, но, боюсь, безжизненный. Я не хожу от болезни. Написал програм[му].