Дневник. 1873–1882. Том 1

3 апреля. Четверг. После доклада у государя участвовал я в совещании у князя Горчакова опять по вопросу о железных дорогах на Кавказе. В совещании этом принимали участие великие князья – наследник цесаревич и Константин Николаевич, Чевкин, граф Шувалов, князь Мирский, министры финансов и путей сообщения, барон Жомини и Стремоухов. После продолжительных прений о том, вести ли дорогу в Персию через Джульфу, или через Асландуз (то есть с западной или с восточной стороны от горной страны Малого Кавказа) и строить ли прежде дорогу к границе Персии, или от Тифлиса в Баку, первый вопрос решен был единогласно в пользу Джульфы, несмотря на то, что вначале очень горячо оспаривали это направление князь Мирский и великие князья. Таким образом, с помощью графа Шувалова, подробно объяснившего, какое впечатление произвело в Англии и в Берлине известие о намерении нашем вести дорогу на Таврис, нам (князю Горчакову и мне) удалось убедить прочих членов в том, что соединение с Персией может быть не иначе, как через Джульфу. Решение это противоречит постановленному в предыдущем нашем совещании, в котором князь Горчаков уступил настойчивости князя Мирского, поддержанной обоими великими князьями в угоду великому князю Михаилу Николаевичу.

Что же касается второго вопроса – которую линию строить прежде, то голоса разделились: пятеро высказались за Бакинскую дорогу, а четверо – за Джульфинскую. В числе последних, кроме нас двоих, были Чевкин и граф Шувалов. Засим последнее слово будет зависеть уже от высочайшей воли.

Вечером опять должен был слушать музыку воспитанников 1-й военной гимназии, конечно, не для удовольствия своего, а для поощрения юных виртуозов.

4 апреля. Пятница. Сегодня утром проводил на вокзал жену и двух старших дочерей, уехавших за границу из-за болезненного состояния Ольги, которая с самого возвращения из Крыма не может отделаться от лихорадки [и во всё это время не выходила из комнаты. Грустно видеть ее, и кто знает, поможет ли ей поездка за границу]. Прежний наш план – провести лето в Симеизе – расстроился, к тому же и постройка дома всё еще не окончена. [Дом всё еще не готов, и трудно сказать, когда можно будет войти в него. Прискорбнее же всего, что у некоторых из членов семьи поселилось с прошлой осени предубеждение против Крыма и опасение так называемой «крымской» лихорадки.]