Читаем Дневник 1879-1912 годов полностью

Монтеверде говорил, что Москва чрезвычайно недовольна своим генерал-губернатором[38]. Когда дворяне собрались подписать поздравительную депешу царю 28 октября, в день его серебряной свадьбы, долго ожидали они вел. князя. Наконец предводитель дворянства поехал к нему сказать, что его ждут, но получил ответ, что он сидит в ванне и не приедет. Когда он вернулся к дворянам с этой новостью – все были возмущены и подняли его на смех. Это прискорбно, что он так себя ведет, – с Москвой шутить нельзя.

23 ноября. Сегодня опубликовано о назначении цесаревича в благотворительную комиссию председателем, а затем об учреждении самой комиссии, цель которой усилить благотворительность. Цель, недостойная правительства, так как сказано «частная благотворительность», точно у правительства денег нет. Членами комиссии назначены Кауфман, Дурново, Победоносцев, Островский, делопроизводителем – Плеве. Скальковский сказал, что при таких комиссиях, которые неоднократно создавались в былые годы, ни один министр внутренних дел не остался на месте, каждого прогоняли, а теперь черед за Дурново.

25 ноября. Слышала сегодня, что царь уволил Гюббенета, но оказалось, что это неверно. Напротив, царь прислал Гюббенету записку, что доволен своим поездом. Во время пути царя Гюббенет получил депешу, нельзя ли ускорить на 3 часа приезд в Гатчину. Он умолял депешей не изменять маршрута, что ускорение возможно лишь на Николаевской дороге, что и было осуществлено, но, несмотря на благополучный переезд, все-таки переехали через пятерых солдат, которые стояли на линии, так как многие, по случаю утомления, ложились спать на рельсы. Таким образом и переехали через них.

26 ноября. Жена Косыча пишет из Саратова, что у них бедствие большое – не дают отсюда денег. Чтобы засеять поля яровые, надо 5 миллионов рублей, а дают только 1 миллион. Здесь выражают надежду, что комитет для общественных работ поможет голодным – предполагается дать работу 800 тысячам людей, но об этом все еще только говорят.

Лотерею для голодающих[39] все ругают, находят, что мизерно ее допустить. Невольно при всем этом вспоминаешь слова, сказанные депутатом Рихтером в палате в Берлине по поводу голода в России, что это – «колосс на глиняных ногах». Этому выражению все французы аплодировали.

27 ноября. Петров был сегодня в Гатчине благодарить царя за полученный чин. Конечно, рассказывал про стереотипный вопрос, который царь предлагает: зачем представляется, давно ли на этом месте, где раньше начал службу и где еще был до этого места. И всем одно и то же.

Выглядит царь мрачным, похудел, землистый цвет лица, до сей минуты еще конфузится и совсем не находчив. Всех принимает он в бильярдной комнате.

30 ноября. Рассказывают, что было покушение сделать крушение царского поезда во время следования его из Крыма. Развинтили 12 болтов, но офицер Тамбовского или Пензенского полка заметил вовремя и остановил поезд. Это – выдумка, но записываю ее потому, что было время, когда всё выдумывали, а затем незаметно многие из выдумок привели в исполнение злые люди, которые раньше эти выдумки распускали.

3 декабря. Рассказывали нам, будто 60 тысяч рабочих двинулись в Петербург на заработки, что Грессер призывал дворников – узнать у них, можно ли в их домах поместить хотя бы по одному человеку. Говорила это нам Маркевич.

Теперь говорят, что уже с мая месяца было известно Дурново о голоде, что он должен был требовать от Вышнеградского запрета вывозить рожь, что Дурново больше виноват, чем министр финансов. Верховский сказал, что пшеницу только тогда запретили вывозить, когда Абаза продал свою за хорошую цену.

Рассказывают, что в Симбирской губернии все дети померли от голода; туда послали детские платья и все вернули – не на кого было их надеть. Возмущение всюду растет страшно.

6 декабря. В орловском Красном Кресте обнаружена растрата 20 тыс. руб., но об этом не будут публиковать.

Рассказывали, что Черевина кто-то спросил, знает ли он Плеве. Он ответил, что знал, когда он был не фон Плеве, а просто Плеве. Видно, что теперь Плеве задался мыслью провести себя повыше во что бы то ни стало. Он ловок, хитер, умен и несомненно успеет.

10 декабря. Сегодня Самойлович рассказывал про вел. кн. Сергея Александровича (говорил про него в департаменте мануфактур Найденов), что в Москве все им возмущены, городской голова Алексеев совсем с ним разошелся. Вел. князь приказал, как в Петербурге, в известные часы дня по улицам не ездить, вследствие того, что однажды его экипаж не мог проехать. Алексеев приехал к нему доказать, что в Москве это немыслимо. Он рассвирепел, и кончилось полной размолвкой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
40 градусов в тени
40 градусов в тени

«40 градусов в тени» – автобиографический роман Юрия Гинзбурга.На пике своей карьеры герой, 50-летний доктор технических наук, профессор, специалист в области автомобилей и других самоходных машин, в начале 90-х переезжает из Челябинска в Израиль – своим ходом, на старенькой «Ауди-80», в сопровождении 16-летнего сына и чистопородного добермана. После многочисленных приключений в дороге он добирается до земли обетованной, где и испытывает на себе все «прелести» эмиграции высококвалифицированного интеллигентного человека с неподходящей для страны ассимиляции специальностью. Не желая, подобно многим своим собратьям, смириться с тотальной пролетаризацией советских эмигрантов, он открывает в Израиле ряд проектов, встречается со множеством людей, работает во многих странах Америки, Европы, Азии и Африки, и об этом ему тоже есть что рассказать!Обо всём этом – о жизни и карьере в СССР, о процессе эмиграции, об истинном лице Израиля, отлакированном в книгах отказников, о трансформации идеалов в реальность, о синдроме эмигранта, об особенностях работы в разных странах, о нестандартном и спорном выходе, который в конце концов находит герой романа, – и рассказывает автор своей книге.

Юрий Владимирович Гинзбург , Юрий Гинзбург

Биографии и Мемуары / Документальное