Дневник, 1891 г.

Вчера думал: 1) Я слабею умом, памятью, не могу писать. Не от того ли, что я не ем масла и того, из чего делается фосфор? Фосфор — мысль. Хорошо. А любовь какое вещество? Мыслей нет, а любви не меньше, а больше. Они правы, что мысль можно рассматривать как движение вещества, но любви — жизни — нельзя. — Что они делают, это всё равно, что то, что бы делал человек, рассматривая и изучая паровоз: движутся колеса от рычагов, рычаги от поршней, поршни от пара, пар от воды, вода от тепла... И если бы наблюдающий не мог видеть печки и дров, а хотел бы объяснить, он бы сказал: «а тепло от трения». Движение производ[ит] трение, трение тепло, тепло превращает воду в пар...

2) Читал R[eview] of R[eviews] (отвратительно), но там статья против стачек; доказывается, что в Австр[алии] капиталисты победили, стакнувшись. И в самом деле, как ясно, что против стачек стачки, и капитал[исты], т. е. те, кого защищает власть, сила, всегда будут сильнее.

Теперь 11-й час. Не записал самого дорогого: 3) Тяготишься, что не делаешь того, что задумал, что я не пишу свою статью о науке и искус[стве] и о непр[отивлении] злу; да кто же мне сказал, что в этом дело, заданное мне Богом? Разве я не видел, как какие-нибудь «Provinciales»¹³ Паскаля, писанные с такой любовью, не нужны, a Pensées¹⁴ — дело Божье. Самое опасное — усетиться на то, что именно это нужно писать, или еще хуже — думать. Это нужно для меня — это — я решил, а — не Бог. Это все равно, что наборщик, кот[орый] будет догадываться по смыслу, как ему кажется, а не буква за буквой. Шел по дороге и полетчики на шоссе укладывают камень. Я говорю: вы добавляете? «Нет, наше дело только сложить». Так каждому из нас только определенное дело, и чем меньше выходить из него и соображать общее (этого я никогда не соображу, а устроено так, что всё прид[ет] в свое место), и чем больше сосредоточиваться в одно свое определенное дело, тем радостнее и плодотворнее. Авраам занес руку на сына (прекр[асная] легенда), и от сына пошел род, как песок морской, так надо быть готовым сжечь, уничтожить всё, что затеял и любишь. —

<4) Свобода воли, говорится, в том, чтобы сознательно и свободно содействовать предустановленному порядку, закону. —

Я бы сказал: свобода воли состоит в том, чтобы не делать или делать то, что должно: быть пустоцветом или плодом. Свобода только в выборе между пустоцвет[ом] или плодом. Пустоцв[ет] долж[ен] б[ыть], и плод должен быть. И со стороны глядя на жизнь человеческую, как и на всякую жизнь, все совершается по законам, но из себя глядя как человеку, так и...>

Всё чепуха. Свободы не может быть в конечном, свобода только в бесконечном. Есть в человеке бесконечное — он свободен, нет — он вещь. В процессе движения духа совершенствование есть бесконечно малое движение — оно-то и свободно — и оно-то бесконечно велико по своим последствиям, п[отому] ч[то] не умирает.

17 Фев. Я. П. 91. Собрался вчера было ехать в Пирог[ово], да раздумал. Читал Montaigne и Эртеля. Первое старо, второе — плохо. Очень не в духе, но хорошо беседовал и с детьми и с С[оней], несмотря на то, что она очень беспок[ойна]. Сегодня приехал Ге с женой и картиной. Картина хороша. Что за необыкновенная вещь это раздражение — потребность противоречить жене. — Теперь 12-й час. Не начинал еще писать. Хочу писать, не поправляя до конца. С тем, чтобы потом всё поправлять сначала. Едва ли выйдет. В Р[усских] Ведомостях] статья Мих[айловского] о вине и табаке. Удивительно, чтó им нужно. Но еще удивительнее, чтó меня в этом трогает и занимает. Помоги, Отец, служить только тебе и ценить только твой суд. —

24 Февр. Я. П. Опять прошла неделя. 18-го приехал Ге с картиной и женой. Картина требует слишком много внимания. Пустое это дело. С женой у него постоянно пикировка. Это тяжело и поучительно. Необыкновенно типично. — Вчера приехала Анненкова из Москвы и то же рассказывает про Д[унаева] с женой. Дня 4 как приехал Горбунов. Очень мил мне. Я писал письма Поше, в Америку Weaver’y Knights of labour, Кузмину и др.

Бросил писать о науке и искусстве и вернулся к непрот[ивлению] злу. Очень уяснилось, но сил мало, ничего не сделал. Впрочем нарочно не пишу, когда не в силе. Молюсь лениво. Не злюсь только.

25 Ф. Я. П. 91. Если б[уду] ж[ив].

[25 февраля.] Жив. Анненк[ова] и Горбун[ов]. Говорю, думаю, но не работаю. Написал письма, ездил в Ясенки. Попробовал — ничего не пошло, а между тем уяснилось очень важное для ст[атьи] Непр[отивления]. Именно в изложении сущности учения.