Вспоминая о своем первом посещении Толстого, Довнар-Запольский говорит, что по портретам он представлял себе его «полным, мощным старцем с суровым лицом», а в действительности он увидел «фигуру старца, украшенную красивой бородой, среднего роста, немножко сгорбленного и довольно тщедушного, широкие складки блузы висели на нем... Внешний облик его давал впечатление мягкости, как бы соответствовал высоте его учения, исходившего из любви к ближнему». «Вслед за короткой передышкой после обеда, всё остальное время до позднего вечера я провел со Львом Николаевичем и Буланже. До вечернего чая мы были в саду и почти всё время разрабатывали план издания журнала, план будущих работ. После чая мы отправились гулять, сначала по полям, потом зашли в лес над рекой Воронкой. Густой туман спустился наземь, мы долго не могли попасть обратно к усадьбе. Так как мы ходили по бездорожью, то Лев Николаевич заблудился, и только поздним вечером мы наконец попали к забору сада, через который пришлось перелезать. Правду говоря, я страшно устал, несмотря на свои молодые годы, но хуже то, что в ходьбе я отставал от Льва Николаевича, приходилось не раз просить замедлить шаг или дать передышку». Толстой шутил, убеждал Довнар-Запольского бросить городской образ жизни и «со страстностью молодого убежденного врача» уговаривал его бросить куренье.
В связи с проектом организации журнала М. В. Довнар-Запольский вспоминает о сущности своих бесед с Толстым. «...В нашей беседе вопрос об издании журнала играл большую роль. Меня очень стесняло обращение со мной великого писателя как с таким редактором, который должен давать указания сотрудникам, в том числе и самому Толстому. Меня стесняли его просьбы дать ему тот или иной совет. В это самое время Лев Николаевич был близок к окончанию драмы «Живой труп» и работал над повестью. Он спрашивал меня, с каким из этих произведений удобнее выступить с первого же номера. Мне думалось, что начать с повести было бы удобнее. С этим он согласился и заявил, что немедленно же засядет за ее окончание и отделку. — После некоторых колебаний Лев Николаевич согласился взять на себя редактирование литературного отдела. Он с увлечением говорил о своей будущей редакторской работе и приводил меня в смущение своими заявлениями, что обо всем будет со мной совещаться. Я мог возражать ему только одно, что я совсем не подготовлен к тому, чтобы разбираться в вопросах изящной литературы». В той же беседе Толстой рассказал Довнар-Запольскому о том, что обдумывает «повесть из жизни декабристов». Он советовался с своим гостем, как историком, и поразил его «тем многолетним накоплением знаний эпохи, которое выявил в разговоре». (Сообщение М. В. Довнар-Запольского. Архив К. С. Шохор-Троцкого).
О затеянном П. А. Буланже журнале и о судьбе этой затеи см. прим. 82, 92, 160 и 206. Еще см. т. 88, письмо к В. Г. Черткову от 11 декабря 1900.
84.
В Яснополянской библиотеке имеются следующие сочинения Элиот: «Adam Bede» (Leipzig, 1859), «Felix Holt, the Radical» (L. 1867), «Romola» (L. 1863), «The Mill on the Floss» (L. 1860), «Middlemarch» (Berlin, 1872—74). Первые три издания с пометками Толстого.
Какое сочинение Элиот читал Толстой в августе 1900 года выяснить не удалось.
85.
Какие сочинения Джона Рёскина Толстой читал в августе 1900 года неизвестно. Возможно, что он читал в рукописи подготовленный Л. П.
Никифоровым перевод отдельных произведений Рёскина или сборников его афоризмов (в 1900—1902 годах вышел в свет ряд произведений Рёскина в переводе Л. П. Никифорова).
86.
87.
88.
89.