Дневник. 1914–1920

И. Н. Сахаров клянется, что Корнилов прав, а врет Керенский, но тогда непонятна телеграмма Корнилова. Теперь он уже арестован.

Сегодня С. получил телеграмму от Степуна, что надо решить вопрос о комиссарстве в Финляндии, о котором официально С. ни разу не говорили, и вдруг Титов звонит через жену, чтобы С. не ездил, потому что его обвиняют в убийстве солдатами генералов в Выборге, обвиняют на том основании, что он там не присутствовал, а между тем его никто туда и не посылал. Титов говорит, что С. хотят судить, ну, это, конечно, вздор, а то бы Степун не прислал телеграмму, что надо решить вопрос. Сегодня еще 5 большевиков ему заявили, что он назначен на высокий пост в Москве. Ничего не поймешь! Из «Русского Слова» звонили про это назначение в Финляндию. Все случилось.

5 сентября

Керенский и не думал жениться на Тиме – все злые языки пускают слухи. Женились Некрасов и Скобелев. У большевиков составлен список министров: председатель – Чернов; внутренних дел – Луначарский; иностранных дел – Рязанов; продовольствия – Каменев, и др.

6 сентября

Вчера С. вернулся из Петербурга. Конечно, все обвинения его оказались ложью, выдумкой дам (Мяснянкиной), его отказ сейчас же приняли. Ему со всех сторон говорили, что его прочат в министры исповеданий; по одним версиям – его, по другим – министром народного просвещения. В Петербурге жизнь довольно спокойна. Был С. в министерстве внутренних дел, где ему предложили пост московского комиссара, он отказался от этой неприятной должности – следить за законностью действий Думы. Это, вероятно, и есть тот пост, о котором говорили пять большевиков.

Корниловская история выясняется так: Савинков предложил Керенскому устроить диктатуру троих (Савинков, Керенский и Корнилов). Керенский согласился, и Савинков сообщил это Корнилову, а Керенского, тем временем, отговорили, он отказался от этой мысли, Корнилов же выступил: «А я не хочу отказываться», – заявил он.

Говорят, что Зарудный ушел из министерства, потому что прямо кричал на Керенского, что он сам виноват в этом деле.

А с генералом Корниловым (говорил Симсон) было так: Керенский стал на него кричать, что сорвет с него погоны, Крымов ответил: «Не ты, мальчишка, мне их дал, не ты и сорвешь», повернулся и вышел.

Говорят, что союзники поставили нам ультиматум: водворить в две недели порядок (средств не указали), если же его не будет, то по одной версии их представители будут отозваны и Россия предоставлена себе, по другой – они заключат мир с компенсациями за счет России.[157]

Очень гадкая история у Стааля с Б. Дм. Никитиным. Б. Д. пришел к Стаалю, своему бывшему патрону по адвокатству, пожурить его за то, что он «надел вицмундир[158])». Стал он ему говорить, что как бы из нового «заговора» не вышел такой же пуф, как из предыдущего. Вдруг Стааль перешел на деловой тон и учинил Никитину допрос, что он знает о заговоре (Б. Д. приехал с фронта), Б. Д. отказался отвечать. «Тогда я вас арестую, – заявил Стааль. – Тем более, я ничего не скажу». Стааль позвонил следователю, но того не оказалось дома, тогда он сам арестовал Никитина и повез его в «шестерку» на допрос. Заседала она на чердаке генеральского губернаторского дома. Там его спрашивали, не знает ли он чего-нибудь от Толстого П. и от Вырубова В. В., потом удалились и вынесли резолюцию – отпустить его, так как Стааль за него поручился, а Стаалю вынесли хвалу за то, что он «друга не пощадил для спасения революции». Никитин был совершенно ошеломлен и хотел заявить в Совет, но Филатьев ему отсоветовал – всякий, мол, пусть сам защищается. Странная фигура Стааль! Везде и с Зарудным он имел столкновение, так как, минуя его, докладывал Керенскому. Сегодня история с Никитиным будет разбираться в нашем партийном комитете.

8 сентября

Оказывается, Керенский хотел предать Савинкова суду за Корниловскую историю.[159] Вчера демонстрация войск прошла мирно у нас в Москве.