Дневник. 1923–1925

Утром с Мифом были в Mus'ee Carnavalet[1269], только небольшая часть зала открыта для публики. Много прекрасных или интересных вещей. Много для меня новых. Оттуда к Op'era. Купил себе серые гетры. Пил с Миф[ом] кофе в Caf'e de la Paix, и мы делали наблюдения. Потом я пошел к Mme Pitts. Оказалось, Chanel не показывает своих моделей до августа, и мы не пошли к ней. Посидел у нее, была еще смазливая русская дама с маленьк[им] сыном. От нее домой,[1270] зайдя сначала в магазин Гиршмана. Вечером у Аргутинского. Там Ростовцевы и Кока Бенуа с женой. С[офья] Мих[айловна] сделалась еще болтливее, комична на вид с горшком[1271] и красными, торчащими вбок петушиными перьями. Сделалась совсем рожей. Говорили об Америке, об О. Химоне[1272]. Рассказывали о себе и их городе Madison’e.

10 [июля], четверг

Завтракал у нас Валечка, был очень мил и ласков, и стер мое первое неприятное впечатление. Сидел довольно долго, почти до 4-х часов. Много рассказывал, и было мило. Со мной очень нежен. Поехали с Мифом с моими картинами к Touret, рамочнику, rue de Navarin. Заказал неск[олько] рам и просил переделать Зилотьевские. Выставку можно открыть в конце недели[1273]. Оттуда домой. Вечером дома. Дочел «The Secret City»[1274] Walpole’я. Terrible silly[1275] – я даже не ожидал, что таким глупым выйдет этот роман[1276], написанный в моей зеленой комнате.

11 [июля], пятница

I went in her bed and both of us came[1277].[1278] Пришло длинное письмо – Анюта, Женька, Дима, Варюша с припиской Тоси. По описанию, живут они сносно. <…>[1279] мне сказал, что А[нюта] просит мне передать, что жить в России невозможно и что она хотела бы приехать за границу. Пили кофе, М[иф] рассказал мне о «кикимброке»[1280] в Берлине. Поехал к Гиршману завтракать, после с ним к рамочнику. Купил для Елены «Liaisons dangereuses»[1281]. Пошел в лавку Гиршманов, там видел Дебору и Асса. <…>[1282]. Асс рассказывал о своем имении и куренном заводе под Шантильи. С Деборой пошел к Colombin’у пить чай. Слушал ее самовлюбленное хвастовство – про голос и про мужчин. Старая дура. Обещал ей сосватать песенки Валечки. Проводил ее по Champs-'Elys'ees. Поехал к Porte d’Orl'eans и в парк Montsouris, где в саду в ресторане встретился с Ростовцевыми и Аргутинским.

Обедали долго и много болтали: было приятно, чудный вечер, перед нами каскад. В 11 мы уехали. На ночь прочел неск[олько] писем из «Liaisons»[1283].

12 [июля], суббота

Решил рисовать эротич[еский] рис[унок]; долго увеличивал и переделывал полученн[ую] от Гиршм[ана] виньетку. Был недоволен и несчастен. Никуда не выходил до позднего вечера. Пошли уже в темноте в Венсенский парк – я, Мифа и Миша. С ним [с М. В. Кралиным] мне всегда скучно. Зашли в ресторан с танцами: масса народу, некрасивого и вульгарного. Жалкие танцоры; посмотрели экран с синема – комическую историю. Не могли добиться consommation’a[1284]. Читал «Liaisons». P.S.

13 [июля], воскресенье

Праздничный день[1285]. Очень рано, до 8-ми, приехал домой Володя[1286]. Изменился, но не дать 26 лет. Очень мил, поумнел, хорошо рассказывает. Хороший остался мальчик, порядочный. Говорил, что пьянствовал и что теперь попивает. Очень приятное и красивое лицо, напом[инает] мать в молодости, только неважно сложен. Плохо одет. Очень деликатен, по-видимому. Много говорил с Мишей о своих постройках[1287]. В 4 часа я с ним поехал в сад Tuileries; мы гуляли по саду, по Champs-'Elys'ees. Пили чай и пиво в Caf'e de la Paix. Заходил в сад Palais Royal’я.

К 7-ми встрет[ились] в рест[оране] Delpuech’a с Мифом и Мишей, кот[орые] были на ул[ице] Pent[hi`evre]. После обеда пили кофе в Caf'e [de la] R'egence. Потом меня уговорили пойти на оперетку «Ta Bouche»[1288]. Неплох молодой финальный герой Lucien Baroux[1289]. По-моему, они все <…>[1290] ебличку[1291]. Шли через разукрашенные улицы. Кое-где на улицах и площадях танцы. Подарил Володе 20 долларов, как он ни отказывался. Устроил его на тюфяке в моей комнате.

14 [июля], понедельник