Дневник, 2004 год

С остервенелым удовлетворением читаю «Магнит» Галковского. Видимо, в Дневнике я буду писать почти о каждой его статье из этого сборника. Это такой острый, проницательный, местами ошибающийся, но такой живой ум, такая поразительная ирония! Пока читаю первую статью о «Вехах», так энергично разруганных Лениным. Галковский заходит с другой стороны, в первую очередь со стороны интеллигенции, способной в своей жажде власти и в жажде «нами, умницами» сменить любую элиту. Просто диву даешься! В частности, весь наш коммунистический период он считает искусной второй европеизацией, возникшей под влиянием части интеллигенции, не очень-то прикрепленной к традициям национальной почвы. При всей нелюбви к недавно отошедшему строю Галковский признает, что блеф европеизации сопровождается все-таки созданием истеричной, лживой, но в своем высшем проявлении выдающейся цивилизации, по крайней мере в литературе, сценическом искусстве и отчасти в музыке. Он всё время помнит о нашем евроазиатском начале и иногда по этому поводу пишет удивительно звонко: украсили себя чужой мыслью: «Ситуация, когда выросший в полуазиатском захолустье «западник» Плеханов вместе с дочкой раввина Любовью Исааковной Аксельрод орал на «восточных деспотов» Николая Романова Дармштадт-Готторпского и Александру Гессенскую, по уровню незатейливого юмора приближается к лучшим фильмам Чарли Чаплина».

Но так история кажется из «сегодня».

Продолжаю читать дальше.

31 августа, вторник. С утра, опять же по телевизору, шла передача о группе военных войск в Германии, о воссоединении Германии. Рассказывали о потрясающем воровстве, которое царило в тот момент. На экране были разные люди, в том числе и Яковлев, со своей «справедливой точкой зрения»: прозападной, неестественной, так контрастирующей с его вологодским выговором. Был также Дима Якубовский, который показался мне здесь несколько иным. Выступал Юрий Болдырев, в ранние времена Ельцина занимавшийся контролем при президенте. Фантастическое воровство, фантастический цинизм, в подтексте вырисовывается роль во всём этом и Горбачёва, и Яковлева, и Шеварднадзе. В подтексте возникает мысль, что так шло немыслимое накопление капиталов. В связи с этим вспомнил о том, что Пиночета лишили парламентской неприкосновенности. И я абсолютно уверен, что как только с политической арены президентства уйдет Путин, ну, может быть, еще через один или два президентских срока, хотя в наше время история катится очень быстро! — разберутся и с Ельциным, и с его семьей, а может быть, и со многими другими.

Во второй половине дня, в пятом часу, поехал в «клуб Рыжкова», который на этот раз должен был состояться в Московском государственном социальном университете. За этим, не очень внятным для здравого смысла, названием есть ещё как бы подзаголовок, указание на покровителя: «министерства труда и социального развития Российской Федерации». Как бы ведомственное, министерское заведение, готовящее специалистов для бывшего курятника Починка. Сейчас этот сектор нашей жизни отдали Зурабову, тому самому, который так энергично прокачивал отмену льгот и которого дружно ненавидит половина населения России. Университет расположен далеко, напротив ВГИКа, на улице Вильгельма Пика. Клюнул я на то, что увижу кабинет Димитрова. Так оно и произошло, и, пожалуй, это у меня было главным в вечере. Если забегать вперед и обратиться к истории заведения, то можно восхититься: бывшая ВПШ, расформированная, отовсюду выселенная, вдруг перевернулась, обернулась, вытерпела, нащупала некий свободный сектор и теперь — университет с отделениями по всей России и с 10 тыс. студентов в Москве. Заслуга здесь, конечно, лежит на ректоре Василии Ивановиче Жукове. Человек он энергичный — перед его дверью стояла целая выставка книг (я насчитал свыше 70), где он был или автор или соавтор, — но и ВПШ давала огромные связи. Но ведь угадал: социальной сфере, а страна сейчас вся социальная сфера, нужны специалисты в собесы, в муниципалитеты и пр. Вот Починок деньги на всё и дал, правительство, друзья по партии и по жизни, деньги подкинули.

Самое поразительное — здание, в котором находится университет. То самое, легендарное, построенное еще до войны, в котором поочередно находились и Ленинская школа, и Коминтерн, и Смерш, и Институт Маркса-Ленина, и журнал «Коммунист». Потом, в наши дни, здания пошли гулять по арендаторам и собственникам. В кабинете, где сейчас сидит В.И. Жуков, был столярный цех.

К счастью, в этот кабинет я все-таки пробился: огромная комната, почти зала, деревянные потолки, два книжных шкафа, принадлежавших фельдмаршалу фон Боку (наследие Смерша, перевезли, знали толк в мебели), и один, средний, принадлежавший Марксу (это подарок немецких товарищей к 100-летию Вильгельма Пика). В этом-то кабинете, но без шкафов, и сидел Димитров.