Дневник. 2004 год.

5. Надо воспитывать нацеленно, на общении с внешним миром. Не на карьеру и не только на свое будущее. Внутренний мир наших юных сограждан. Компьютер не заменит все, умение считать неадекватно состраданию, а корявый и плохой английский – это еще не духовное и интеллектуальное богатство.

6. Существует ряд вопросов не к школе, а к семье. Это то, о чем писал еще Чернышевский, – «домашнее воспитание». Если папа пьет, ворует по мелочам, предприниматель-мама весь вечер на кухне говорит о том, как уйти от налогов, чего же мы хотим от ребенка?

7. Цензура. Она необходима, но это, в первую очередь, должна быть самоцензура. Весь вопрос только, в пользу кого и каким образом она будет вестись. Киселев говорит об индустрии удовольствий, которые оттесняют школьника от познания мира.

Естественно, после А. Ф. выступал Сергей Михалков. Посмотрите на жизнь глазами современника. Истории он не знает, искусства он не знает. До двух лет ребенок еще во власти детского писателя. Говорит о поддержке детской литературы.

Он задал тон, а дальше все поехало. Очень хорошо говорила некая госпожа Арзамасская – историк детской литературы и литературовед, говорила, как о некоем неисследованном крае. В конце заседания она подарила мне свой учебник, я его отдам в библиотеку, наверное. Заглянул мельком: масса интересного, а главное, все очень информативно.

В. С. Модестов, представляющий министерство печати, в частности, говорил о цене на книги. А из чего складывается эта цена? Ни один из комбинатов в настоящее время не является собственностью России.

В министерстве в книжном киоске видел книгу Юры Визбора. Среди прочих включенных в нее авторов встретил и себя. Многовато я написал. Там пассаж о свободе.

В шесть вечера втроем – я, Толик и Димон – повезли Долли на улицу Россолимо, в клинику. О деньгах, о системе выжимания уже не говорю, это все стало мне уже неинтересно, все ушло перед страданием собаки. Сначала ей сделали часовую капельницу, вкололи какие-то препараты. Человек, когда он испытывает страдания от разных медицинских манипуляций, понимает, что все это направлено на то, чтобы потом ему стало лучше. Что же думает собака, когда ее мучают в присутствии хозяина, а хозяин еще ее держит, когда ей в ногу вставляют какую-то иголку, потом через эту иголку, через специальный краник, чего-то в бедную собаку льют и наливают?

Когда мою бедную Долли усыпили и, как настоящую больную, на каталке повезли в операционную, я заплакал, и Толик, помогавший мне, тоже заплакал. К счастью, я взял с собой еще и Димона, так как даже вдвоем мы бы не справились: хирургия расположена на четвертом этаже, если считать от подвала, где терапия, и после операции собаку пришлось на руках сносить вниз. Вырезали ей сразу две опухоли, причем, как ни странно, что было в виде шишки на задней лапе, оказалось, по мнению врача, более тревожащим и опасным. У меня всё мешается в голове, но судьба меня всегда ведёт, и я думаю, что и в новом романе, который я всегда додумываю и начал с описания собаки, – все практически, после проделанной операции, может предельно упроститься.

То, что меня волновало еще до этой операции – система вымогательства огромных денег, вполне отвечающая времени, – сейчас отходит на второй план. Однако помню, что вначале хирург начинал с 7 тысяч, затем операция стала стоить 9 тысяч, а в итоге я заплатил 11 тысяч рублей, одну тысячу еще отдал за гистологию, а потом нужно было положить собаку под капельницу. Это удивительная ситуация, когда огромные, вечно враждующие обычно между собой собаки, в ветбольнице лежат со своими недугами под капельницами и не ссорятся друг с другом… Операция продолжалась около часа.

Я уже раньше говорил, что сейчас идет волна каких-то наркотических поисков в ветеринарных лечебницах. Недавно по телевидению показали начальника, который всё это стимулировал – может быть, и справедливо, но такая холодная харя! Вся больница буквально оклеена газетными вырезками – откликами на эту наркотическую акцию власти. Мы ничего не можем высказать, когда умирают люди – здесь надо называть причины, а вот когда дело касается животных, то все с наслаждением пишут о глупости и несовершенстве нашего управляющего аппарата. Почему-то (сейчас я уже знаю – операция была «левой» работой) оперировали собаку не в операционной, а в кабинете офтальмолога, потом вывезли, она была с открытыми глазами, но почти не двигалась.

Дома я сразу побежал в дежурную аптеку, набрал антибиотиков, перевязочных материалов, других лекарств. Обвязали всю собаку специальной сбруей – даст Бог, всё обойдется!