Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

2 февраля, среда. Вчера вечером пришло постановление из пожарного надзора, мне приляпали штраф в тысячу рублей за разгильдяйство, которое допустили Сергей Иванович и Владимир Ефимович в общежитии. Кое-что по поводу прежнего предписания мы сделали. Я не могу сказать, что Лыгарев ни о чем не заботится, но те мелочи, которые требовали определенных организаторских способностей — перевести столярку в другое место, убрать из подвала горючие вещества и т. д. — он не сделал. Я дал обоим по выговору и изъял из зарплаты по тысяче рублей, из надбавки за интенсивность. Это пока основное событие сегодняшнего дня. Я наконец-то поступил пожестче, чем всегда. Любопытен комментарий Ашота, нашего юриста, который, увидев присланный на штраф документ, сказал: "Ваша постоянная доброта, ваш либерализм привели к этому".

Утром прочитал "пробный" отрывок из повести Алексея Козырева. Приступал к чтению с некоторой, я бы даже сказал, боязнью: Алексей весь состоит из противоречивых склонностей, он амбициозен, по-девичьи ворчлив и проч. и проч. Отрывок небольшой, два паренька переговариваются между собой по поводу того, что забеременела какая-то девушка, и собираются ехать вечером на некую тусовку. Появляется третий парнишка. Или я не сюжетчик, или ничего не смыслю в жизни, но окажется, что девушка от одного из этих пареньков забеременеть не могла, так как у него некие другие интересы. В общем, эта часть не проявлена. Что касается языка, то есть определенный стиль, четкие наблюдения за сленгом московской тусовки, и уж что-что, а в смысле вкуса Алексей сильно продвинулся, дай Бог, чтобы у него что-то получилось и не пришлось бы в этом году с ним прощаться.

Еще некоторые события, которые обязательно надо включить в эти записи.

Был некий старый соратник, Юрий Иванович Павлов. Разыскивал Лобанова, но оказался у меня. Я его не узнал, но постепенно в разговоре он стал кое-что о себе рассказывать, и я смутно его вспомнил. Это был помощник Г.Юшкявичуса, когда я работал на радио. Юшкявичус, оказывается, был не только зампредом Гостелерадио, но и зятем Пельше. Вот откуда и его заносчивость, и такая самоуверенность. Сейчас, по словам Павлова, его принципал в Париже, там какое-то у него дело.

Кажется, Дума всерьез решила отменить закон о неконфискации. Может быть, тогда у настоящих преступников, которых иногда, правда, все же судят, начнут отбирать виллы, акции, компании, которые они добыли воровски. Папочка сидит, а его цыпочки, его мамочки даже не поменяли стиля жизни. Выйдет папочка и опять будет богатым человеком. Хватит, милые друзья. Только бы у Думы хватило пороха!

Появились сведения, что бывшего президента Украины Кучму привлекают к ответственности за дело журналиста Гангадзе, за коррупцию, за махинации. Митрофанов, зам. Жириновского, предложил лишить нашего Ельцина его неприкосновенности. Ельцину сейчас 74 года, и в месяц на его содержание уходит 600 тысяч рублей. Не слабо.

3 февраля, четверг. Все утро сидел над рукописью "Марбурга", сличал два варианта — до правки и после правки, вписывал намеченные цитаты, расставлял названия улиц, которые в тексте были пропущены. При том, как работаю я, это большой труд, тем более что нет возможности сосредоточиться только на одном процессе два-три дня.

На работе все довольно тихо, какие-то сводки, мелкие хозяйственные дела, почта, чеки на зарплату.

Вечером пришла Соня Рома, рассказывала о своих делах в Нью-Йорке, о бабушке и дедушке. Сейчас она с каким-то издателем занимается выпуском очерков о суперсовременных художниках. Живет в первоклассной гостинице у Киевского вокзала. У нее свои трудности, в частности, после России ей трудно жить в Нью-Йорке. Есть сложности и с бывшим мужем. Этот самый тихий и нежный Сережа, которого я знаю, явление своеобразное. В русских и размах, и жалость, и доброта так же широки, как и подлость. Кое-что я наблюдал и в Нью-Йорке. В этом смысле эти несчастные евреи совершенно беззащитны перед мальчиком из Петушков. Я дал несколько советов и горжусь этим. Он приехал туда, чтобы поесть от сладкого американского пирога, даже не предполагая, что ему надо будет работать. Теперь он работает мужем у какой-то стриптизерши. Ситуация осложняется совместным ребенком. Ребенок для Сережи это заложник, его собственный девятилетний сын в России, естественно, никаких алиментов не получает. Собственно, Соня зашла к нам по делу, я помогаю ей выпустить сборник стихов в нашем издательстве. Делает она это за свой счет, переводит все Сережа Арутюнов. Несколько дней назад я написал о них обоих, о Сереже и Соне.

Почти дочитал книжку Умберто Эко. Здесь много толковых соображений о литературе, но что-то меня не устраивает, слишком много замечательных кружев и рукоделия. Он совершенно упускает социальное, да и вообще какое-либо содержание. Но мой улов есть, кое-что просто чудо как подходит мне к семинару. Сюда пойдут цитаты.

4 февраля, пятница. Весь день прошел под знаком русско-еврейских разборок. Все началось с того, что, как часто бывало со мною, утром позвонили из "Вечерней Москвы" с блиц-опросом: