Дневник, 2006 год

В 5 часов пошел на традиционную встречу с Лужковым. Ожидания, естественно, меня не обманули. Выступающие были все те же: первым Марк Захаров, особый любимец, и какой это талант: ввернуть комплимент, похожий даже на критику — это когда М.Захаров стал говорить о много раз описанной войне между мэрией и Анат. Васильевым. Потом выступал Петр Наумович Фоменко. Это также изысканный полупоклон в сторону мэрии; но и есть за что: мэр строит для Фоменко новый театр. В связи с этим, я вспомнил, отыскал и теперь «выпечатываю» цитату из книжки Виктора Яковлевича Вульфа. Почему я так часто цитирую кого-то: это совпадение мыслей, это моя неуверенность в правоте. Оказывается, что думаю так не только я. Вот цитата, по такому случаю.

«Часто у тех, у кого большая власть, нет ни моральных тормозов, ни элементарных познаний. На встрече московской интеллигенции с Лужковым в 2002 году многие выдающиеся деятели искусств обращались к нему как к полубогу. Становилось не по себе. Выяснилось, что политика — удел специалистов, обостренная чувствительность ушла на задний план. Тема денег и заработка переместилась на авансцену».

Я сидел рядом с Т.В.Дорониной. У нас с ней удивительно одинаковое отношение к театру. К театру как к театру, а не как к имитации жизни. Но, кажется, я не закончил то, с чего начал.

Собственно, пошел я на встречу с Лужковым только потому, что очень хотелось посмотреть новый театр им. Станиславского и Немировича-Данченко после ремонта и двух пожаров. Такие огромные в это вбуханы деньги, какой роскошный голубой занавес! Театр для меня привычен, я помню, как ходил сюда мальчишкой, знал все ходы и выходы. В конце фойе заглянул за дверь, где раньше был репетиционный балетный зал и раздевалка хореографического училища. Дверь открылась в некий сверкающий нержавеющей сталью буфет. Мне показалась, что планировка нижнего фойе чуть изменилась не к лучшему: выгорожена малая сцена; зато появился огромный атриум, внутренний двор, который, возможно, и нужен театру. Все было очень богато, но, похоже, больше рассчитано, на балы и карнавалы, а не на интимный оперный театр. Какие же надо было вложить в это деньги… И тут мне стало известно, что чуть ли не 37 % всего московского бюджета уходит на карнавалы, шествия, зрелища, содержание муниципальных театров. Процент велик до недоверия. Хотим жить красиво, если уже живем богато.

Но опять к заседанию. Народа на этот раз было не много, интерес к подобным мероприятиям угасает, их ход и главные солисты предсказуемы. В президиуме сидели прежние персонажи — несколько осунувшийся мэр, Л. И. Шевцова, Платонов, который в свое время так и не приехал в институт, С.Н. Худяков, который делал на этом заседании доклад. Много говорилось о годе ребенка, о спектаклях для детей и родителей. Я отношусь к специфике детского театра очень сдержанно, потому что меня в моем детстве никто не водил на детские спектакли. Один только раз я, мальчиком, посетил ёлку в ЦДРИ, где прочитал стишок, «Колокольчики мои, цветики степные…» Мне всегда не нравилось, когда меня называли ребенком, я казался себе взрослым, допускал, что лишь мои ноги, руки, спина еще не выросли, были недостаточно сильными. Мое развитие могло идти дальше, как мне казалось, и во взрослом театре. Но потом, вслушиваясь в речь Худякова, в цифры, которые он приводил, я подумал, что, возможно, жизнь ребенка все-таки может измениться от посещения какой-нибудь детской слюнявой глупости, на которую такие мастаки сегодня — ведь театр это очень сильная духовная прививка, и не всегда она проходит бесследно. Дай Бог, и на это никаких денег не будет жалко. Наконец заговорил Лужков. О том, что именно в Москве рождается основной доход, из которого идет и зарплата, и пенсии, и социальные льготы; здесь же и источник денег для культуры и для всех сидящих в зале очень немолодых людей.

Но уже было время уходить, потому что в 7 часов вечера я твердо решил попасть на выступление легендарного Михаила Лавровского. А перед этим пережил тяжелый момент выбора: в один и тот же день в Консерватории представляли оперу Щедрина «Боярыня Морозова», в Доме Правительства на набережной назначили вечер Касаткиной и Василева, и вот — вечер Лавровского. «65 лет со дня рождения и 40 лет творческой деятельности. Михаил Лавровский в кругу своих друзей» Я все-таки выбрал Лавровского (кстати, в ближайшее время мне придется писать статью о Григоровиче, напитываюсь).