Дневник. 2006 год.

28 августа, понедельник. Утром, хочешь-не хочешь, пришлось поехать на работу. Здесь две причины: именно в этот день закончился отпуск и вдобавок ко всему с воскресенья у меня вдруг заспух и покраснел левый глаз. Еще утром, когда я проснулся, то почувствовал, что-то не в порядке. Зеркало тоже показало лик не самый веселый, глаз затянулся в щелочку, веко распухло, придав взгляду не свойственную мне торжественность. Вечером по дороге домой заехал в аптеку и купил «Альбуцид», думал, как всегда при конъюнктивите, все быстро пройдет. Но не тут-то было. Утром решил поехать к окулисту в глазной институт на Мамоновский переулок. Там всегда, хотя и не очень быстро, но глаза лечат качественно. До того, как отправиться к врачу, успел продиктовать Е.Я. поправки к моему вступлению на конференции в галерее И.Глазунова. В общем, после всех уточнений, получилось так:

Счастье мифа

Мое знакомство с Ильей Сергеевичем Глазуновым состоялось много лет назад. До этого были легенды, разговоры в обществе, очередь на его выставку, два раза окрутившая Манеж, утверждающееся в большом ис­кусстве имя, рождающийся миф; сохранилась и дата этого знакомства – 2 сентября 1979 года.

Глазунов уже тогда был фигурой столь легендарной, что на это зна­комство я никогда не осмелился бы пойти сам. Крупный мастер, худож­ник, который портретировал венценосных особ, и – начинающий писатель. Кое-что у меня тогда появилось в журнале «Юность», но «Ими­татор» не был даже задуман.

Я шел на это свидание вместе с космонавтом Джанибековым, с которым был знаком, так как занимался космическими делами. Мы пришли в огром­ный дом Моссельпрома, в знаменитую башню, дом-музей, дом-картинную галерею. Играла тихая музыка, хозяин был мил и обаятелен. Хорошо пом­ню – напоил чаем и покормил, была «отдельная» колбаса, которая тогда пахла как сейчас пахнут деликатесы… Когда мы уходили, И.С.Глазунов подарил мне большой рисунок, сделанный фломастером тут же, при мне, т. е. я как бы вынудил его, принеся с собой огромную гостевую книгу. Здесь всё было символично, хотя, полагаю, что символы были уже «на­езжены», уже привычны. Огромная лестница, на которой где-то в сере­дине обозначен точкой человек; дерево, небосвод, церковь. Человек поднимается к храму. Лестница обозначает задачу каждого, наверное и самого Глазунова, подняться на самую вершину. Судя по всему, задача выполнена.

Сегодня мы собрались на Конференцию, посвященную творчеству И.С. Глазунова, в залах Галереи. Пока я сидел в нашем центральном зале, я разглядывал картины, висящие на стенах. Практически, это удивитель­ное состояние и удивительное чувство – оказаться в центре обступивших тебя со всех сторон лиц нашей истории. В этом смысле место это какое-то волшебное, заставляющее думать и о нелегком пути русской истории и о самом художнике, дерзнувшем этот путь определить. Но сегодня мы го­ворим совершенно о другом – о выставленных в соседнем зале этой гале­реи замечательных рисунках к произведениям Ф.М.Достоевского, 8 рисунках, уже бесспорно вошедших в классику, в галерею портретов героев русской литературы. Я невольно вспомнил, разглядывая их, одно из соображений В.Набокова, сказавшего, что человек должен быть счаст­лив, если история только прикоснулась к нему полою своего плаща. В этом смысле уже даже как автор только этих рисунков И.С.Глазунов – тот самый счастливец. И в этом его огромная заслуга перед нашим ис­кусством. На этой Конференции уже неоднократно и очень точно говори­лось о том (и это вполне естественно для каждой эпохи), что существу­ет огромное количество писателей, артистов, художников, которые актив­но действуют в наше время. И тем не менее, имена их очень слабо известны широкой публике. Имен «на плаву», имен первого ряда в каждой эпохе немного. Обычно о таких именах говорят. Приведу пример.