Дневник. 2006 год.

Теперь пора возвратиться в шатер, где поят белым и красным вином и замечательным немецким пивом. Последнее не по моей части, потому что впереди у меня семинар. На моей тарелке оказались две жареные сосиски, большой ломоть замечательного колбасного фарша, большой кусок горячегосвиного окорока, который тут же, задрав корочку, нарезал умелец-повар. Особые слова надо сказать о замечательной негорькой горчице.

За разговорами о смысле жизни и новых работах у каждого, мы это съели. Мелькали какие-то знакомые и смутно знакомые люди. Пробежал мимо с искательным выражением лица, полной тарелкой и большим стаканом пива наш, по болезни находящийся в отпуске, преподаватель Анатолий Игнатьевич Приставкин. Ему, старому пенсионеру, как и мне, надо поддерживать отношения. Понимаю.

Чтобы не касаться темы романа Мердок, вспомню: вечером, заехав после семинара к Юре Авдееву, съел несколько долек шоколада, две порции чечевицы с луком, поджаренным на сливочном масле, большой кусок макового торта, – ел такой впервые в жизни, – и выпил большую бульонную чашку красного чая. Приехав, домой в десять часов съел еще и два сочный ломоть куска арбуза.

Особе слово следует сказать о двух порциях десерта.

После того, как мы с Нэлей Васильевной закусили свиной ногой, а времени до начала моего семинара уже оставалось совсем немного, мы поднялись в большой парадный зал, где еще раньше я приметил стол с потрясающими немецкими десертами. Крем с тонким, как папиросная бумага, кусочком груши, – это восторг! Что, чего описывать – это неописуемое, да интересно читать, – интересно попробовать ! С большим аппетитом опустошил вазочку с этим кремом и даже, признаюсь, две съел.

Поднимаясь в зал, как раз возле стола с десертом, встретили мы двоих – знаменитого политика Александра Шохина и моего почти коллегу – заместителя министра культуры Анатолия Назирова. Я представил им Нэлю Васильевну как знаменитого философа – это не комплиментарно, это справедливо, и мы о чем-то светски поболтали. И вот на какую-то реплику Шохина, кажется, он сказал, что был рад познакомиться, Нэли Васильевна вдруг ясно, холодно и определенно ответила: так уж и рад, вы даже не взглянули на меня, потому что я вам не нужна. Как-то эта ситуация затерлась, мы разошлись и уже за кремом, к которому мы приступили, она призналась, что давно хотела сказать это кому-нибудь из наших чиновников. Подвернулся Шохин. Потом она спросила: вы заметили, когда вас встречал посол, он глядел на вас, смотрел вам в глаза?..

Семинар прошел хорошо, Из цитат, которые я постоянно извлекаю из своего собрания, опять прочел из Фаулза: «Не знаю, что хуже – обладать словом и иметь идеи или наоборот. Думаю, все-таки первое хуже».

4 октября, среда. Традиционный день здоровья: утро посвятил бане. В три часа, на минуточку забежав домой, пошел к П.А.Николаеву. Он в это время занимается со студентами, а я всегда хотел у кого-нибудь поучиться. Да и не был у него с начала лета, соскучился, а потом могло создаться впечатление, будто захожу, лишь когда мне что-нибудь надо. У Николаева сидел один паренек, который пишет диссертацию на тему – западная рефлексия в романах Тургенева. Стали говорить, такое невероятное удовольствие и от чужих мыслей и от того, когда в столкновении, возникают собственные. Это такое удовольствие – чистый мыслительный процесс. Тургенев – первый знаменитый на западе русский писатель. Говорили о двойственности положения: где писатель, где агент русского государства? С одной стороны эстет и романтик, влюбленный в оперную примадонну, с другой – аналитик общественного мнения.

Умерла Наталья Шахалова, директор Литературного музея, мне Ашот положил в почтовый ящик некролог из «Коммерсанта». Я знал ее, энергичная и решительная. Оказывается, она была одной из ближайших подруг П.А.. Я стал для него вестником ее смерти. П.А. рассказал поразительную историю, как, будучи студентом и когда у него родился сын, искал для него молоко. Я подумал, что надо бы завести папочку с рассказами П.А., но у меня столько планов и так мало сил.

Ира накормила обедом, меня радует, что она немножко помолодела.