Дневник. 2009 год.

Показательна в этом смысле театральная история одного из «столпов» текущего репертуара – спектакля по пьесе А. М. Горького «Васса Железнова», в котором центральную роль исполняла художественный руководитель театра Татьяна Васильевна Доронина. Уже при постановке премьерных спектаклей в газетах появилось несколько статей, дискредитирующих художественное значение этой выдающейся постановки. И лишь отпор сначала в «Литературной газете», а потом, спустя год, мнение такого выдающегося эксперта, как Виталий Вульф, смогли в известной мере переломить общественную негативную ситуацию. Этим крупнейшим знатоком театра и в известной мере носителем театральной памяти прямо было сказано, что здесь у актрисы – художественное достижение высочайшего уровня. Причем и у автора «Литературной газеты», и у Вульфа было с кем и с чем сравнивать – оба многое помнили. Если все же мерить этот спектакль по его вершинному достижению, надо сказать, что и все остальные составные его части, включая, как основной компонент, игру актеров, находились на высоком академическом уровне. Но в этом случае работа Т. В. Дорониной представлялась этапной, абсолютн   о не уступающей знаменитой исполнительнице этой роли в Малом театре Вере Пашенной, а кое в чем и превосходящей её.

Это лишь показательный штрих. Наши потомки вряд ли получат правильное представление о состояния театрального искусства постсоветской поры по текущей, славящейся своим так называемым «стёбом» вместо русского языка периодики».

1 декабря, вторник.

Приехал к одиннадцати, думал, что надо будет вести семинар Вишневской, но оказалось, что Инна Люциановна уже сидит здесь в своих драгоценных шубах, кольцах, роскошных прическах и дремлет. Готова в бой! Впрочем, семинар у нее продолжался недолго. Студенты пока не жалуются, а я надеюсь, что она немножко приободрится и все опять пойдет по-старому. По крайней мере, хоронить она себя не разрешает, хотя некоторые мечтания о ее огромной квартире на Плющихе, о картинах, фарфоре, драгоценностях и книгах в этой квартире мелькают в разных разговорах. Речь замедленна, но ум совершенно ясен. Я спросил, она ответила: сейчас пишет мемуары. Не по главам и темам, а так, что вспоминает. Мы все-таки вербальные люди и думаем, что именно слово спасет нас от забвения. Только в слове мы видим необходимость своего существования. Но неужели все-таки пишет? В поведении 80-летней Инны я вижу некоторые черты поведения Вали в последние дни. Это та же стать и желание вести себя как дама, попытки отыскать словесные эквиваленты, если она не может вспомнить каких-то слов. И – во что бы то ни стало не показать своей слабости. Сердце у меня разрывается от жалости и воспоминаний.

Сегодня обсуждали рассказ Димы Иванова  «Янчо и Фет». Казалось бы, довольно привычный рассказ, если, конечно, исключить, что действие его разворачивается в Венгрии, но потом – это уже Димина трактовка – в нем есть дьявол, вера и прочее. Естественно, и разрешается рассказ через некую религиозную формулу. Самое главное – рассказ замечательно выписан по деталям, и я могу быть спокоен за главное. Боюсь, что в настоящей литературе важнее «как», потому что тот, кто не умеет «как», не может и «что». Но по очень большому счету, в рассказе видна конструкция. На этом железобетонном остове, где отдельные балки и сваи часто с поточных линий, развешаны дивные, прелестные украшения. Они-то и создают эффект. Дима большой мастер, но хочет сразу шедевр, однако шедевры не создаются циркулем и линейкой.

Вчера Алла Большакова принесла мне большую статью-интервью, скроенную по моим же разным статьям и книгам. Мне надо только кое-что добавить и убрать, если найду, ошибки. А сегодня, зайдя к Ашоту в отдел кадров, увидел, что он делает документы на представление Большаковой к званию заслуженного деятеля искусств. Совпадение или расчет на мое влияние на экспертном совете? Ашот сказал, что по этому вопросу со мною хочет поговорить В. Н. Ганичев.

На фоне размышлений, что все обо мне забыли, прочел интервью Димы Каралиса в «Литературке»: «А существует ли особая московская или питерская литература? И в Питере, и в Москве издается огромное количество книг, от которых веет литературным мещанством, историческим провинциализмом, «кружевами»…При этом в провинции рождаются весьма достойные произведения.

Вспомним – в конце семидесятых часто упоминалась «московская школа»: А. Ким, С. Есин, Р. Киреев, А. Курчаткин, В. Маканин…И что? Каждый пошел своим отдельным, неповторимым путем…»