Дневник

Один… три… пять осторожных шагов к платяному шкафу, откуда она достает свою блузку. Старые джинсы. Рядом, в пластиковом чехле, висит белое сатиновое платье, которое Грейс перешила для Мистиной выставки. Ее венчальное платье, рожденное заново. Она натягивает на ноги джинсы, застегивает пуговицу и «молнию», тянет руку за блузкой… и джинсы падают на пол. Вот насколько она похудела. И где теперь ее крутые бедра? Ее задница – просто два сморщенных кожаных мешочка. Джинсы валяются у ее лодыжек, измазаны кровью из ножевых порезов.

Отыскивается юбка, которая впору, вот только она не Мистина. Она Таббина, клетчатая, плиссированная шерстяная юбка, которую где-то откопала Грейс.

Даже туфли теперь велики, и Мисти приходится подобрать пальцы, чтобы туфли не спадали.

Мисти долго прислушивается, пока не убеждается, что в коридоре никого нет. Открывает дверь и направляется к лестнице, юбка липнет к окровавленным ногам, лобковая щетина трется о трусы. Сжимая пальцы на ногах, Мисти хромает вниз по лестнице, четыре этажа до вестибюля. У стойки регистрации, среди своих чемоданов и сумок, стоит летняя публика.

Сквозь двери вестибюля видна бежевая машина окружного управления, по-прежнему на парковке, пустая.

Женский голос говорит:

– О мой бог.

Это какая-то летняя женщина, стоящая рядом с камином. Закусив свои длинные пастельные ногти, она таращится на Мисти и говорит:

– Боже мой… ваши ноги…

Мисти все еще крепко сжимает кровавый нож для бифштексов.

И тут люди у стойки регистрации поворачиваются в ее сторону. Портье за стойкой, кто-то из Бёртонов, Сеймуров или Кинкейдов, наклоняется и что-то шепчет, прикрыв ладонью рот, другому портье, девушке, и та, кивая, поднимает трубку внутреннего телефона.

Мисти направляется к дверям столовой, минуя взгляды побледневших лиц, людей, что морщатся и смотрят в сторону. Минуя летних женщин, подглядывающих сквозь пальцы, тонкие, как паучьи лапки. Минуя столики номер три, семь, четыре, десять… и вот он, детектив Стилтон, сидит за столиком шесть с Грейс Уилмот и доктором Туше.

Пшеничные булочки с земляничной начинкой. Кофе. Заварные пирожные. Половинки грейпфрута в хрустальных чашах. Эти трое завтракают.

Мисти подходит к ним, сжимая кровавый нож, и говорит:

– Детектив Стилтон… моя дочка. Моя дочка, Табби.

Мисти говорит:

– Я думаю, она все еще жива.

Не донеся до рта ложку с грейпфрутовой мякотью, Стилтон говорит:

– Ваша дочь умерла?

Она утонула, говорит ему Мисти. Он должен послушать. Неделю, три недели назад, Мисти точно не знает. Она не уверена. Ее заперли на чердаке. Надели ей на ногу здоровенную шину, чтобы она не сбежала.

Ее ноги под клетчатой шерстью – по ним течет кровь.

Теперь уже вся столовая смотрит на них. Ловит каждое слово.

– Это заговор, – говорит Мисти.

Она протягивает руки, чтобы успокоить Стилтона. Вид у него испуганный. Мисти говорит:

– Спросите у Энджела Делапорте. Вот-вот случится что-то ужасное.

Кровь, засохшая на ее руках. Ее кровь. Кровь, текущая из ее ног, пропитавшая насквозь клетчатую юбку.

Таббину юбку.

И чей-то голос говорит:

– Ты все испортила!

Мисти оборачивается, и это Табби. Она стоит на пороге столовой, на ней белая блузка с оборками и простые строгие черные слаксы. Подстрижена коротко, «под пажа», в правом ухе – сережка, красное эмалированное сердечко, которое сто лет назад, на глазах у Мисти, вырвал из мочки уха Уилл Таппер.

Доктор Туше говорит:

– Мисти, вы что, опять пьяная?

Табби говорит:

– Мам… моя юбка!

И Мисти говорит:

– Ты не мертвая.

Детектив Стилтон промакивает губы салфеткой. Он говорит:

– Что ж, это радует: хотя бы один человек не мертв.

Грейс кладет себе ложечкой сахар в кофе. Наливает туда молоко, размешивает и говорит:

– Так вы действительно думаете, что убийство совершили эти самые маньяки из «ПОТСа»?

– Это они убили Табби? – говорит Мисти.

Табби подходит к столу и облокачивается на спинку стула Грейс. Поднимает со стола блюдце, изучает вручную расписанный ободок. На пальцах у Табби – явные желтые следы никотина. Ободок у блюдца – яркая позолота с танцующими любовный танец дельфинами и русалками. Табби показывает узор своей бабушке и говорит:

– «Фитц и Флойд». Узор «морской венок».

Она переворачивает блюдце, читает надпись на дне и улыбается.

Грейс улыбается тоже, глядя на нее снизу вверх, и говорит:

– Твои успехи достойны всяческих похвал, Табита.

Для протокола: Мисти хочется обнять и расцеловать свою дочку. Мисти хочется схватить ее и утащить с собой в машину. Посадить ее на заднее сиденье и наддать газу прямиком домой, в мамашин трейлерный поселок в Текумсе-лейк. Мисти хочется махнуть «прощай» кровавым средним пальцем всему этому трижды ебучему острову жеманных лунатиков.

Грейс похлопывает рукой по сиденью ближайшего стула и говорит:

– Мисти, милочка, присядь-ка. На тебе лица нет.

Мисти говорит:

– Кого убил «ПОТС»?

«Природоохранный Океанский Террористический Союз». Который сжег Питеровы граффити во всех домах на побережье.

Твои граффити.

– Именно за этим я и пришел, – говорит Стилтон.