Дневник

– Возможно, ты права, – согласилась Катерина, – возможно.

В доме Ивана из трубы валил густой белый дым. Девушки легко прошли сквозь ворота, открыв нехитрый замок.

Судя по обстановке во дворе, хозяин рубил дрова. Свежие поленья рядком лежали у входа в баню.

– Ну что? Пойдемте обедать, девоньки?

Иван Андреевич стоял на крыльце и вытирал руки о полотенце. На морщинистом лице играла добрая улыбка.

Девушки улыбнулись в ответ:

– С удовольствием.

В избе пахло свежим хлебом. На кухонном столе стояли тарелки с закусками. Маринованные грузди со сметаной, отварная картошечка с маслицем, свежие помидоры и огурчики. Во главе стола дымился белый хлеб из печи.

У Милы все внутри заурчало от голода. Сама не своя, она села на табурет, что стоял у окна, и потянулась к тарелке с грибочками.

– Боже мой, какая прелесть!

– Угощайтесь, – старик поставил греться чайник, – все свежее. Поди, проголодались-то с дороги. И я, старый дурак, не предложил вам позавтракать, так хоть сейчас пообедайте по-человечески.

Катерина кивнула и села рядом с Милой. Пока девушки обедали, он заварил свежий чай с мятой и липой. Потом сходил за медом в кладовку. Когда вернулся, Катерина вдруг попросила его рассказать о деревне.

– Ну что я могу вам рассказать. Много лет назад, еще до революции, это был небольшой городок. На площади каждые выходные проходила ярмарка. К нам из соседних селений приезжали торговать. Много купцов обитало здесь. Торговали мехами и икрой красной. Потом все сгубила Советская Власть, а со временем, народ отсюда перекочевал. Так что, одни старики да старухи остались доживать свой век.

– А что вам известно про домик за болотами?

Вопрос не показался старику неожиданным. Наоборот, он с большим удовольствием стал рассказывать.

– О, это очень давняя история!

Иван Андреевич придвинул свободный табурет к столу и сел. Его серые глаза как-то по-особенному заблестели от нахлынувших воспоминаний.

– В те времена, когда это был городок, за болотами стоял добротный дом. Жила там семья: отец, мать и две дочери. Правда, детей было больше, но вот холера остальных малышей унесла. Так вот, дочери выросли. Обе красавицы, глаз не оторвать. Помню, как все мужики еще очень долго меж собой судачили о них. Так вот, когда пришла Советская Власть, то всю семью забрали. Сослали в Сибирь, но спустя пятнадцать лет одна из дочерей вернулась. Ее случайно увидели, когда она хлеб в магазине покупала. Не узнали сначала. Длинные волосы ниже талии были спутаны. Бледное, как полотно, лицо, на котором, как два бездонных озера, мерцали зеленые глаза. Только по этим-то глазам ее и признали.

Вся ее семья погибла в Сибири. Одна она осталась. Чтоб не сгинуть с остальными, вернулась в родные места. Потом пришла в себя, похорошела и вышла замуж за местного плотника. Зажила как все.

Иван Андреевич поднялся с табурета и направился к шкафу. Распахнул дверцы и извлек бутылку самогонки.

– Будете со мной по граммуличке?

Девушки отрицательно закачали головами.

– Ну, тогда я один.

Старик поставил на стол маленькую стопку и наполнил ее до краев. Недолго думая, осушил ее одним махом. Вытер рот рукавом и продолжил, как ни в чем не бывало.

– После того много времени прошло. Муж ее умер от несчастного случая. Пьяный попал под колеса трактора. Похоронили быстро на местном кладбище. Осталась она одна.

– А как ее звали?

– Нина, – старик потянулся за огурчиком, – ее так звали. Все изменилось с тех самых пор, как ее мужа похоронили. Она во всем обвиняла местных мужиков за недогляд. Мол, это они виноваты, что напоили его и не уберегли. Сказала это и перестала в деревню наведываться. Жила одна-одинешенька в своем доме за болотами.

Катерина положила на край тарелки пустую вилку. Есть больше не хотелось.

– Расскажите, чем ее история закончилась. Отчего она умерла?

– Ну, тут все просто. Со временем Нина завела дружбу с «нечистым». Из дородной красавицы превратилась в черную ведьму. Мухоморы по лесу собирала, всевозможные травы да корни растений. Ее не один раз местные жители видели за этим занятием. Потом варила отвары, за которыми из других деревень к ней приезжали. Ворожила она хорошо. Это уж я точно знаю.

Судя по всему, старик знал, о чем говорил. На плите в печке засвистел чайник. Иван поднялся и стал разливать чай по кружкам.

– Нина умерла, когда ей перевалило за девяносто лет. Умирала очень страшно, такой смерти не позавидуешь. Одна в своем полуразрушенном доме. Такой нечеловеческий вой стоял, как сейчас помню. Но никто из жителей деревни ей так и не помог. Умерла она спустя месяц, как все началось. Мужики долго советовались, прежде чем к ней в дом отправиться. Когда пришли, то нашли ее мертвой в своей постели. Все окна в домике были разбиты, кругом беспорядок, на полу разодранные в клочья тряпки и газеты. Нина лежала в позе зародыша. Вся неестественно скрученная. Глаза распахнутые и смотрят вперед, как будто боятся кого-то. Наверное, Нечисть.

Старик поставил на стол наполненные чашки с чаем.