Дневник

24 апреля.Вечером у Доде. Маленькая девочка, как здесь рассказывают, превратила подаренного ей картонного петушка в полноправного субъекта, окрестила его «Петушком мосье Ренара» и ведет с ним бесконечные беседы. Блистательная Жанна Гюго со своим великолепным, со своим породистым носом, как у Виктора Гюго. Гонкур с добродушной миной, которая кажется мне фальшивой (почему?), говорит о том, что книги его плохо идут, хотя некоторые из них наделали шуму.

Рони без устали болтает о своем жупеле — то бишь о Гюисмансе. До меня доносятся его слова: «Дабы извергнуть время свое, надо сначала это время проглотить. Теперь, в наши дни, каждый мнит себя бунтарем». По этому поводу Доде замечает:

— А я вот отказался вступить в Академию. И никто не счел меня бунтарем. Почему бы это?

Какой-то безволосый господинчик все время говорит со мной о моей книге. Каким несносным болтуном показался бы он мне, если бы говорил о чем-нибудь постороннем!

* Некто послал даме любовное письмо, оставшееся без ответа. Он старается найти причину молчания. И наконец решает: надо было приложить почтовую марку.

1 мая.Что наша фантазия в сравнении с фантазией ребенка, который задумал построить железную дорогу из спаржи!

7 мая.Схватить за шиворот ускользающую мысль и ткнуть ее носом в бумагу.

* Я очень хорошо знаю, что фраза меня замучит. Наступит день, когда я больше не смогу написать ни слова.

Больше всего боюсь превратиться со временем в какого-то безобидного салонного Флобера.

9 мая.Прекрасно все. Даже о свинье следовало бы говорить теми же словами, что и о цветке.

16 мая.Был вчера на выставке Моне. Эти стога с синеватыми тенями, эти поля, пестрые, как носовой платок в клеточку.

24 мая.Путешествие в Шатр, в этот край, где Жорж Санд чтят наравне с богородицей. Там у нее был «свой» мясник, «свой» кондитер, «свой» парикмахер, которого она привозила на месяц в Ноан.

Я путешествовал с Анри Фукье и заставил себя не спрашивать его фамилию, не добиваться, чтобы он спросил мою. Беседовать о литературе с неизвестным тебе человеком — это лучший способ поддерживать добрые литературные отношения.

Она, Жорж Санд, восседает посреди сквера в своей классической позе, как в «Комеди Франсез»…

«В самый разгар работы, — рассказывает на обратном пути Фукье, — Жорж Санд могла встать из-за письменного стола, потому что ей требовался мужчина. Она писала страницу за страницей, как строгают доски». Ее дочь Соланж, пожалуй, еще более занятная особа. В ней мирно уживаются артистизм, разгул и домовитость: как-то уже в конце бала, в шесть часов утра, она заявила Фукье: «Пойду домой, хочу проверить, что делает прислуга».

26 мая.Каждое утро думать о людях, которых надо растить, о комнатных цветах, которые надо поливать.

28 мая.Швоб рассказывает: молодой человек приходит просить работу у банкира. Банкир выставляет его за дверь. Проходя через двор, молодой человек подбирает с земли булавку. Банкир велит его вернуть, обзывает вором и снова выгоняет».

Это, пожалуй, человечески понятнее, чем история Лафитта [35].

* Не быть никогда довольным: все искусство в этом.

18 июня.Не беспокойтесь! Я никогда не забуду услугу, которую вам оказал.

15 июля. Яза вами не пойду даже на край света.

31 июля.Поверьте мне, и книга обладает своей стыдливостью, так что не нужно слишком много о ней говорить.

3 августа.Если сразу узнают мой стиль, то это потому, что я делаю все одно и то же, увы!

13 октября.Человек утешает себя, утверждая, что хоть он и мягкосердечен, но при случае, ей-богу, сумеет быть свирепым.

15 октября.Дуэль всегда немного похожа на репетицию дуэли.

18 октября.В прозе я хотел бы быть поэтом, который умер и оплакивает себя. Проза должна быть стихом, не разбитым на строчки.

28 октября.Крестьянскую речь можно передать и не прибегая к орфографическим ошибкам.

30 октября.Фраза прочная, словно составленная из свинцовых букв, как на вывеске.

* Я смеюсь вовсе не вашей остроте, а той, которую сейчас скажу сам.

2 ноября.Просто удивительно, как выигрывают литературные знаменитости, когда их изображают в карикатурах!

* Обычная робость при посещении редакций. Возможно, враги притаились в многочисленных папках, и когда толстый любезный господин, корректор «Приложения», предупредительно подставляет мне стул, мне вдруг начинает казаться, что он просто надо мной издевается, хочет сыграть со мной какую-то шутку.

Вчера получил первые гроши, заработанные на литературном поприще. В данное время один грош так же ценен для меня, как пятьсот тысяч франков.

25 ноября.Я подсчитал: литература может прокормить разве что зяблика, воробья.

30 ноября.Баррес подчас забывает, что столь презираемый им рассказ куда труднее написать, чем философское рассуждение.

Существуют критики, рассуждающие лишь по поводу книг, которые еще только должны появиться.

1 декабря.Идея! А что в ней? Не будь фразы, я бы и пальцем не двинул.